Моя подруга - месть

– Перестань! – Марьяна едва сдерживалась, чтобы не наброситься на этого убийцу и не выцарапать ему глаза. – Не придуривайся.

Салех обиделся.

– Зря ты со мной так, девочка! – Теперь в его голосе звучала нескрываемая угроза. – Будь поласковее – добьешься гораздо большего!

Марьяна посмотрела в его маленькие темно-карие глазки и подумала, что это не глаза даже, а гляделки! И еще она подумала, что никакая сила не заставит ее быть «поласковее» с Салехом.

– Позови Рэнда. Или просто скажи ему, что ребенку нужно молоко. Ты прекрасно знаешь, что мы заложники. И если с кем-то из нас что-то случится…

– Ух ты! – заржал Салех. – Ни с кем еще ничего не случилось, да?

Марьяна задохнулась. Она молила сейчас Бога, чтобы Санька ничего не понимал. Конечно, он уже бойко болтал по-английски, но у Салеха такой специфический выговор…

Только бы Санька не разволновался. Если сейчас его не уложить, может начаться новый припадок.

Господи, помилуй!

Она прижала кулаки к глазам, боясь, что сейчас разрыдается. Потешит Салеха и насмерть перепугает Саньку.

– Что здесь происходит?

Что-то громыхнуло.

Санька вскрикнул.

Марьяна распахнула глаза.

Салех стоял по стойке «смирно» – изо всех сил тянулся перед человеком, возникшим в дверном проеме. Высокий, очень красивый брюнет в шортах и в черной майке.

Борис!

– Боб, я тут… – забормотал Салех. – Девка подняла шум, я пытался утихомирить… а она орет: подавай, мол, ей Рэнда, и все тут!

– Что-то я не слышал, чтобы здесь кто-то орал, – ответил Борис, переступая порог. – Зато слышал, как кто-то ржет. Не ты случайно? И чему веселился, а?

– Да она, эта телка, говорит: молока пацану надо. Я говорю: подергай себя за титьки, может, и надоишь… – Салех ощерился, но тут же проглотил ухмылку, опасливо поглядывая на окаменевшее лицо Бориса.

– Молока? – переспросил тот ледяным голосом. – Салех, зачем ты корчишь из себя большего кретина, чем есть на самом деле? Спустись на кухню и принеси молоко. Если сам не способен отличить молоко от джина, скажи Гуляму – он поможет.

– Но Рэнд приказал… – Салех осекся.

– Рэнда, конечно, сейчас нет, – кивнул Борис. – Но он очень скоро вернется. И что же, ты хочешь, чтобы он узнал, как ты посмел разговаривать… со мной?

Пауза перед последними словами была достаточно красноречивой.

– Да ты что, Боб, – пробормотал Салех, бледнея. – Я никогда и ничего… ты же знаешь. Я к тебе… всегда! Ты же знаешь! Не говори Рэнду!

– Не скажу, – усмехнулся Борис. – А ты быстро принеси молока. И «Корнфлекс» какой-нибудь. Да не забудь, что молоко должно быть теплое. Но не горячее. Иди.

Салех вытаращил глаза:

– А здесь? Позвать кого-нибудь?

– Зачем? – спокойно сказал Борис. – Я же остаюсь.

Салех замялся, словно хотел что-то спросить, но не посмел. Тогда Борис задрал черную футболку, и Марьяна увидела рукоять пистолета за поясом его шортов.

– Давай, не тяни резину, Салех! – уже с раздражением прикрикнул Борис, и араб нехотя вышел из комнаты.

Марьяна отвела глаза. Слабая надежда, что у Бориса взыграли былые чувства и он явился освободить «братьев по Творцу», улетучилась в тот миг, когда она увидела оружие у него за поясом. Да… Борис всегда был для Марьяны загадкой, однако теперь смысл его поступков понять несложно: ради чего ему терять покровительство Рэнда? Ну а велеть принести ребенку молока – это вроде как акт милосердия. Просто красивый жест! На подобные жесты Борис был всегда горазд – особенно если это его ни к чему не обязывало.

Кстати…

– Кстати, я не тебе всем этим обязана? Всей этой свистопляской? – сухо проговорила Марьяна, не оборачиваясь к бывшему мужу и глядя в окно поверх головы притихшего Саньки, так что могло показаться, что она беседует с лучами заходящего солнца.

Борис не ответил, а когда Марьяна все же покосилась в его сторону, лицо его выражало лишь холодное презрение:

– Мне?! Ну, знаешь… Ты, как всегда, преувеличиваешь свою роль в моей жизни!

И тут же лицо его исказилось, словно он обозлился на весь мир за то, что сказал глупость.

– Что ты? – в испуге спросила Марьяна.

– Да так, – процедил сквозь зубы Борис. – Ничего особенного. – И вдруг не выдержал, выпалил: – На этот раз, пожалуй, ты права!

Марьяна так и ахнула. Но тут же похлопала Саньку по руке – ничего, мол, я с тобой.

Борис продолжал:

– Только не воображай, будто я лелеял планы мести и заманил тебя и всех прочих в ловушку. Я не имею никакого отношения к делам… – он запнулся, – к делам Рэнда. Конечно, когда доходит до патолого-анатомических тонкостей, я ему ассистирую, но… Эй, ты случайно не собираешься упасть в обморок? – спросил он, заглядывая в побледневшее лицо Марьяны.

– Вы… что, заложников потом потрошите? Когда не получаете за них выкупа? – с усилием выговорила она и тут же, спохватившись, оглянулась на Саньку. Однако тот внимательно разглядывал Бориса и вроде бы даже не слышал, что брякнула Марьяна.

– Ну, у тебя юмор значительно почернел, – хмыкнул Борис. – Ты что, думаешь, Рэнд охотится на людей? Нет, к вам его интерес особый. Eму нужен этот контракт… Хотя, по-моему, на самом деле Рэнд, как всегда, ради кого-то старается. В конце концов…

Вошел Cалех.

Борис умолк.