Моя плоть сладка

Коннорс решил, что в смерти есть что-то непристойное. Будучи живым, старик обладал чувством собственного достоинства и гордости. Его прошлое, его надежды на будущее, его тело и его ум принадлежали лишь ему. А теперь он стал лишь холодным трупом, предметом любопытства и кривотолков как частных лиц, так и официальных, и, в конце концов, был обречен на забвение. Во всяком случае, не осталось никаких сомнений в том, что Макмиллан мертв. Его тщедушное тело было дважды прострелено.

Коннорс сразу повесил трубку, хотя Элеану интересовали подробности. И тут он без особого удивления отметил, что у него дрожат руки. Эду пришлось трижды зажигать спичку, прежде чем он сумел прикурить. В коридоре воцарилось молчание, прерываемое только жужжанием большой синей мухи. Потом послышался голос какого-то служащего, который говорил кому-то:

— Это старый Макмиллан, шериф. Кто-то дважды выстрелил в него из ружья!

Человек в возрасте около шестидесяти лет в сопровождении более молодого зашел в коридор и двинулся по нему. На обоих были кожаные брюки и пестрые рубашки. На головах у них красовались великолепные сомбреро, а на поясах в кобурах виднелись револьверы, отделанные серебром.

— Я — шериф Томсон, — заявил пожилой. — Свидетели есть?

Никто не ответил. Шериф перевел взгляд с трупа на дверь номера двести пять, потом, перешагнув через лужу крови, которая все увеличивалась, вошел в номер и включил свет. Тот, кто дважды выстрелил, не удосужился забрать с собой ружье. Оно валялось на полу у окна, где его и бросили. Более молодой человек спросил, не стоит ли осмотреть лестницу и двор отеля.

— Да-да, пойди посмотри, Меси, — согласился Томсон, поднял ружье и положил его на кровать, после чего вернулся к двери. — Кто из вас занимает этот номер?

— Я, — ответил Коннорс.

— Как вас зовут?

— Эд Коннорс.

Шериф Томсон сдвинул свою шляпу на затылок.

— А, да! Вы же автор детективных романов, которые так любил Мак. Можно сказать, погиб в соответствии со своим любимым сюжетом, а?

— Можно сказать, что так.

Длинный и тощий тип проложил себе дорогу через толпу присутствующих и, вытащив из-под мышки черную папку, положил ее возле тела.

— Это старина Мак? Джимми, кто его убил?

Томсон покачал головой.

— Я только что пришел. — Он посмотрел на Коннорса. — Вы не откажетесь ответить на несколько вопросов, мистер Коннорс?

— Спрашивайте, — ответил Коннорс.

— Тогда для начала скажите нам, что вы делали в комнате Мака и что Мак делал в вашей?

Коннорс решил сказать правду.

— Мы с ним беседовали, и у нас кончилось вино. Я сказал ему, что пойду в свой номер за бутылкой, но как раз в этот момент мне позвонили по телефону, и за бутылкой отправился Мак.

Тощий верзила устроился возле трупа.

— Бедный старик! Он даже не понял, что произошло!

Вошел молодой помощник шерифа и доложил, что убийца оставил несколько царапин на каменной лестнице, но его никто не видел ни входящим, ни выходящим, и что во дворе тоже нет его следов.

Шериф Томсон скрутил себе пахитоску.

— Мистер Коннорс, вы можете сказать мне, кто вам звонил?

Большая муха продолжала жужжать в комнате, и раздраженному Коннорсу очень хотелось, чтобы кто-нибудь ее раздавил. Эд не собирался впутывать в это дело Элеану, но если он не скажет им правды, то это сделает молодой портье.

— Да, безусловно могу. Это мисс Хайс.

— Совершенно верно, — подтвердил портье. — Мисс Хайс позвонила спустя десять или одиннадцать минут после того, как они поднялись в комнату Мака.

Томсон лизнул вдоль сигарету-пахитоску, которую скрутил.

— Вы приехали на свадьбу, мистер Коннорс.

— Нет, не совсем.

— А о чем дословно вы говорили с Маком? Может, о чем-то таком, что может нам помочь?

Молодой портье ответил раньше, чем Коннорс успел открыть рот.

— Как раз перед тем, как они поднялись, я слышал, как Мак сказал: «Я был в этом уверен, я сразу догадался, как только увидел вас. Вы приехали в Блу-Монд, чтобы написать детектив по материалам дела Хайса».

Все еще сидящий возле трупа доктор Хансон поднял голову.

— О! Джону это не понравится!

— Нет, особенно сейчас, — сказал Томсон. — Но я не думаю, чтобы Джон стал играть с ружьем, чтобы похоронить старую общеизвестную историю его семьи. — Неожиданно шериф потерял терпение. — Хорошо, мистер Коннорс! Покончим с вежливостью, теперь поговорим серьезно. Кто здесь в Блу-Монде так ненавидит вас, что захотел отправить к праотцам?

— Не знаю никого, кто бы так меня ненавидел, — ответил Коннорс, чтобы выиграть время, и не желая рассказывать всю свою историю до разговора с Элеаной. — Во всяком случае, в Блу-Монде. Да я и приехал сюда не более четырех часов назад.

Томсон прикурил пахитоску.

— Какого цвета ваш костюм?

— Белый.

— Какого цвета был костюм на Маке?

— Белого.

— По-вашему, какого он роста?

— Высокого.

— А ваш рост?

— Высокий.

— А какого цвета были у Мака волосы?

— Черные.

— Вот именно. Как и у вас, мистер Коннорс. И его убили, когда он открывал чью комнату?

— Мою.