Моя плоть сладка

– Нет, – Селеста покачала головой. – Деньги не входили в мои расчеты. Многие мужчины желали меня, и многие из них были богаты, а один почти так же богат, как и Аллан Лаутенбах. – Ее голос стал жестким, как и взгляд. – Но за исключением двух раз, когда я не смогла поступить иначе, после того единственного в своем роде трагического вечера, я всегда душой и телом была верна памяти твоего отца. Что же касается Аллана Лаутенбаха, то вспомни: ты сама решила выйти за него замуж. Это ты решила отправиться в Мексику, чтобы найти там своего отца и потребовать у него наше брачное свидетельство. – Селеста несколько истерично рассмеялась. – Я пыталась остановить тебя. Ты это помнишь? Я умоляла тебя не ездить туда!

Элеана не спускала глаз с потолка.

– Зная Сезара, – продолжала Селеста, – я догадывалась, что произойдет. Он отобрал у меня все деньги, которые я накопила. Я платила ему сто долларов в месяц за те пятьдесят, которые он присылал для тебя. Он потребовал у меня десять тысяч долларов за то, чтобы прислать твоему дяде те пять тысяч долларов. – Селеста протянула руки. – Вот куда ушли деньги твоего отца, которые он получил в Калифорнии, и те, которые я зарабатывала пением, продавая корсеты и косметику и работая служанкой. Я, Селеста, которая была первой наездницей в цирке! Я оказалась в мышеловке, и у меня не было выхода. – Она вспомнила о единственной действительно великолепной вещи в своей жизни, черпая в этом утешение. – Я была хорошей наездницей, не правда ли, Джон?

Хайс взял ее за руки.

– Да, ты была великолепна на лошади!

Улыбка Селесты погасла.

– Никогда больше я не садилась на лошадь. – Это прозвучало не как призыв к жалости, а как просто констатация факта. – Мне кажется, что я умерла одновременно с твоим отцом, Элеана. Теперь от меня осталась лишь тень. Конечно, пока ты была ребенком, ты меня держала, тобой следовало заниматься. Но теперь ты стала взрослой, и я с радостью уйду. Но ты встретила Аллана Лаутенбаха, и все началось снова.

Селеста попросила еще коньяка. Попивая его маленькими глотками, она призналась:

– В тот день, когда ты отправилась в Мексику, я позвонила Сезару и назначила ему свидание в Мехико, но потом решила, что лучше нам встретиться подальше. Где угодно, только не в Мехико. Тогда он предложил Урапан.

– А! – прервал ее Коннорс. – Так это вы были той прекрасной сеньорой под густой вуалью!

Глядя на Элеану, Селеста продолжала:

– Я умоляла Сезара, я спала с ним. Он владея мною и смеялся. Он всегда был жаден, этот тип. Он хотел еще денег. Выли ли мы с твоим отцом зарегистрированы, не имело значения. Но он знал, как умер твой отец. Я была вынуждена рассказать ему об этом в первый же вечер в Мехико, прежде чем он согласился сделать то, что мне было нужно: оживить твоего отца, присылая эти деньги. И он собирался воспользоваться этими знаниями и после твоей свадьбы с Алланом. Он даже хвастался, что ты тоже будешь принадлежать ему из страха потерять столько миллионов, если откажешь ему. – Глаза Селесты метали молнии. – Вот почему я его убила. Я не подозревала, что ты остановилась в «Моралесе». И я ничего не знала об этой истории с генералом Эстебаном. Я и сейчас многого не знаю. Только слышала что-то, когда вы трое шептались по углам. Я так мечтала, чтобы у тебя не было такого неудержимого темперамента, как у меня. Я надеялась, что ты будешь более холодной. Такие женщины гораздо счастливее, с ними не случается столько несчастий, которые раздирают сердце и душу, – Селеста поморщилась, взглянув на Коннорса. – Но, может быть, мистер Коннорс поможет тебе разрешить эти проблемы.

– Я в этом совершенно уверена, – холодно, ответила Элеана. – В моей жизни не будет другого мужчины, кроме Эда.

Селеста протянула стакан Хайсу и вытерла пальцы платком, который он ей подал.

– Я говорила то же самое о твоем отце. И я хотела, чтобы так и было. Постарайся сдержать свое обещание, дочь моя. Добро – это как камень, брошенный в воду. Круги расходятся, и все, чего они касаются, получает часть добра. Зло – это другое. Начинают с маленькой ошибки, и волны, которые его принесли, захлестывают собою все. Так произошло со мной и с Пабло.

Селеста вытерла слезы, которые жгли ей глаза.