Но Славка делал то, что считал нужным, ему не требовались чьи-либо разрешения или приглашения. Отыскав в почти пустом зале «недобитую птичку», он двинулся по направлению ко мне, явно не испытывая сомнений или неловкости. Я же почувствовала приближение приступа паники, когда кровь к лицу сначала приливает, а потом отходит волной, оставляя после себя бледные щеки и синие губы. Не знаю, как я выглядела со стороны, но ощущала себя именно так. Спасибо темноте, частично она скрывала мое душевное состояние, чем и спасала.
Славка сел рядом.
Ничего не могло быть проще и страшнее.
Автоматически мне захотелось убрать руку с подлокотника, однако упертость зашептала: «Не показывай страха, ты сильная. Терпи!» Я не шелохнулась, но вряд ли это было моей заслугой, скорее, тело попросту отказалось слушаться.
— Интересный фильм? — спросил Славка, повернув голову ко мне.
— Да, — быстро ответила я и тоже посмотрела на него.
Расстояние между нами измерялось отчаянными сантиметрами, взгляды встретились и… Наверное, меня ударила невидимая молния: некоторое время я точно не дышала, не слышала и существовала в иной реальности. У Славки оказались… добрые глаза. Невозможно объяснить, подробно описать или привести хотя бы один пример, можно только увидеть и прочувствовать. Добрые. Очень. И это открытие шокировало настолько, что на следующий вопрос заклятого врага я ответила против воли и разума, заглушив упертость и гордость.
— Простишь? — спросил Славка и чуть улыбнулся, давая понять, что мир лучше войны.
Шумно вздохнув, с сожалением готовясь отвернуться, я тихо произнесла окончательное и бесповоротное:
— Да.
Фильм досматривали молча, не делая попыток заговорить или выяснить отношения. Прощение поставило жирный крест на случившемся, ничто не могло вернуть вчерашнюю обиду и боль, они растаяли без следа. Прислушиваясь к ровному дыханию Славки, я мечтала еще раз заглянуть в его глаза, чтобы проверить, убедиться и даже украсть кусочек того самого тепла…
Когда на экране появились титры, за спиной раздался обычный шум: кино закончилось, захлопали сиденья, все заспешили к выходу. Я с волнением ждала, когда включат свет. Десятки взглядов устремятся в мою сторону: если известно начало истории, то, безусловно, волнует и продолжение… К сожалению, сбежать из зала не получилось бы, я была обречена на повышенное внимание к своей скромной конопатой персоне.
Ленка сразу устремилась к нам, и лучшей поддержки не существовало. Светясь от неведомого счастья, она решительно перешагивала через ступеньки, девчонки торопливо шли следом.
— Самая лучшая история с Шерлоком — про собаку Баскервилей. А это продолжение так себе… — начала Ленка, приблизившись. Не утерпев, она незаметно сжала мою руку, что переводилось: «Ну вообще! Ну ты даешь!»
— Ладно, мне пора, — сказал Славка. — Обещал вашим стражам порядка после девяти на территории лагеря не появляться. Слово дал — держи. — Он усмехнулся, кинул на меня быстрый взгляд и уверенной походкой направился к двери. Пожалуй, белая футболка ему шла ничуть не меньше желтой.
— Как дела, красавица? — пропел сзади рыжий Лешка из первого отряда, явно намекая на мой «личный успех».
— Брысь отсюда! — гаркнула Ленка так, что кресла в зале сжались и задрожали.
На следующий день со мной здоровались все местные мальчишки: и маленькие, и большие. Удивительно, до обеда особенно везло в теннис, точно за мои удары по мячу теперь несла ответственность Ее Величество Удача: ни одной проигрышной партии, сплошные победы. С ракеткой в руке я билась упрямо и самозабвенно, прогоняя непокой, смятение и тихую грусть, но временами все же выходила из спортивного павильона и совершала короткие прогулки по аллее, ведущей к воротам лагеря… Славка не показывался. «А он меня и не интересует», — твердила я, возвращаясь к теннисному столу.
После обеда мы в палате устроили ревизию запасов продовольствия. Гора с конфетами радовала, а вот печенье, сухари и баранки подходили к концу. Катя в тетрадке старательно писала общий список, Маринка строчила письмо родителям, Ленка приводила в порядок тумбочку, вторая Ленка сидела на кровати и демонстративно ленилась, расчесывая длинные русые волосы.
— Лимоны заказываем? — спросила Катюшка. — Сколько осталось?
— Я уже попросила у родителей два килограмма, но мама спрашивает, не болеет ли наш отряд цингой. — Маринка выпрямилась, убрала темную челку от глаз, нахмурилась. — Что это за болезнь такая, а?
— Когда зубы выпадают, — объяснила Ленка и замерла, нежно прижав драгоценную банку с домашним вареньем к груди. — Стоп-стоп-стоп! Юлька, ты же завтра уезжаешь?!