Читаем Моя первая любовь полностью

Но Славка делал то, что считал нужным, ему не требовались чьи-либо разрешения или приглашения. Отыскав в почти пустом зале «недобитую птичку», он двинулся по направлению ко мне, явно не испытывая сомнений или неловкости. Я же почувствовала приближение приступа паники, когда кровь к лицу сначала приливает, а потом отходит волной, оставляя после себя бледные щеки и синие губы. Не знаю, как я выглядела со стороны, но ощущала себя именно так. Спасибо темноте, частично она скрывала мое душевное состояние, чем и спасала.

Славка сел рядом.

Ничего не могло быть проще и страшнее.

Автоматически мне захотелось убрать руку с подлокотника, однако упертость зашептала: «Не показывай страха, ты сильная. Терпи!» Я не шелохнулась, но вряд ли это было моей заслугой, скорее, тело попросту отказалось слушаться.

— Интересный фильм? — спросил Славка, повернув голову ко мне.

— Да, — быстро ответила я и тоже посмотрела на него.

Расстояние между нами измерялось отчаянными сантиметрами, взгляды встретились и… Наверное, меня ударила невидимая молния: некоторое время я точно не дышала, не слышала и существовала в иной реальности. У Славки оказались… добрые глаза. Невозможно объяснить, подробно описать или привести хотя бы один пример, можно только увидеть и прочувствовать. Добрые. Очень. И это открытие шокировало настолько, что на следующий вопрос заклятого врага я ответила против воли и разума, заглушив упертость и гордость.

— Простишь? — спросил Славка и чуть улыбнулся, давая понять, что мир лучше войны.

Шумно вздохнув, с сожалением готовясь отвернуться, я тихо произнесла окончательное и бесповоротное:

— Да.

Фильм досматривали молча, не делая попыток заговорить или выяснить отношения. Прощение поставило жирный крест на случившемся, ничто не могло вернуть вчерашнюю обиду и боль, они растаяли без следа. Прислушиваясь к ровному дыханию Славки, я мечтала еще раз заглянуть в его глаза, чтобы проверить, убедиться и даже украсть кусочек того самого тепла…

Когда на экране появились титры, за спиной раздался обычный шум: кино закончилось, захлопали сиденья, все заспешили к выходу. Я с волнением ждала, когда включат свет. Десятки взглядов устремятся в мою сторону: если известно начало истории, то, безусловно, волнует и продолжение… К сожалению, сбежать из зала не получилось бы, я была обречена на повышенное внимание к своей скромной конопатой персоне.

Ленка сразу устремилась к нам, и лучшей поддержки не существовало. Светясь от неведомого счастья, она решительно перешагивала через ступеньки, девчонки торопливо шли следом.

— Самая лучшая история с Шерлоком — про собаку Баскервилей. А это продолжение так себе… — начала Ленка, приблизившись. Не утерпев, она незаметно сжала мою руку, что переводилось: «Ну вообще! Ну ты даешь!»

— Ладно, мне пора, — сказал Славка. — Обещал вашим стражам порядка после девяти на территории лагеря не появляться. Слово дал — держи. — Он усмехнулся, кинул на меня быстрый взгляд и уверенной походкой направился к двери. Пожалуй, белая футболка ему шла ничуть не меньше желтой.

— Как дела, красавица? — пропел сзади рыжий Лешка из первого отряда, явно намекая на мой «личный успех».

— Брысь отсюда! — гаркнула Ленка так, что кресла в зале сжались и задрожали.

На следующий день со мной здоровались все местные мальчишки: и маленькие, и большие. Удивительно, до обеда особенно везло в теннис, точно за мои удары по мячу теперь несла ответственность Ее Величество Удача: ни одной проигрышной партии, сплошные победы. С ракеткой в руке я билась упрямо и самозабвенно, прогоняя непокой, смятение и тихую грусть, но временами все же выходила из спортивного павильона и совершала короткие прогулки по аллее, ведущей к воротам лагеря… Славка не показывался. «А он меня и не интересует», — твердила я, возвращаясь к теннисному столу.

После обеда мы в палате устроили ревизию запасов продовольствия. Гора с конфетами радовала, а вот печенье, сухари и баранки подходили к концу. Катя в тетрадке старательно писала общий список, Маринка строчила письмо родителям, Ленка приводила в порядок тумбочку, вторая Ленка сидела на кровати и демонстративно ленилась, расчесывая длинные русые волосы.

— Лимоны заказываем? — спросила Катюшка. — Сколько осталось?

— Я уже попросила у родителей два килограмма, но мама спрашивает, не болеет ли наш отряд цингой. — Маринка выпрямилась, убрала темную челку от глаз, нахмурилась. — Что это за болезнь такая, а?

— Когда зубы выпадают, — объяснила Ленка и замерла, нежно прижав драгоценную банку с домашним вареньем к груди. — Стоп-стоп-стоп! Юлька, ты же завтра уезжаешь?!

Перейти на страницу:

Все книги серии Антология современной прозы

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии