Моя особенная девочка. Я тебя нашел

Сегодня все поменялось. Наши родители уехали в свадебное путешествие пару дней назад, и я просто не смог не стребовать с Аньки обещанного. Лето и так подходит к концу, а мы… Мы только дорвались друг до друга и это было вау… Моя восхитительная девочка сделала меня охренеть каким счастливым! Банально до невозможности, но у меня такого еще ни с кем и никогда не было. Наверное, дело в эмоциях. В наших с ней чувствах друг к другу, которые похожи на бесконечно бурлящую лаву в жерле вулкана. Всегда на грани взрыва и не отпускает.

— Нет, Авдеев, — она считывает мой голодный взгляд за секунду и прячется с головой под простыню. — Я сказала, нет! — заливается смехом, когда начинаю щекотать.

Шуршик с угарным «шмяк» падает на пол и недовольно урчит оттуда. А я ловлю Аньку в объятия, намекая, что отпущу не раньше, чем к обеду.

— Я очень долго ждал тебя, Каменская. Слишком долго, — стянув с нее простыню, зацеловываю лицо. — Так что не надейся так быстро от меня избавиться.

Она и не сопротивляется больше. Смущается только и улыбается все время, даже сквозь поцелуи.

Мы улетаем из реальности еще на несколько часов. И мне офигенно с ней. Да просто офигенно. Сегодня даже кошмары не снились. Взяло и вырубило ближе к утру без сновидений. Пока это тоже счастье — не видеть сны.

Работа с психологом помогает. Ему реально пришлось меня взламывать. Много всякого повытаскивал, но это работает. После занятий с ним приходится отходить некоторое время. Зато потом становится легче. Будто каждый раз он вытаскивает из меня несколько тяжеленных булыжников. И Аня помогает. Она всегда рядом, когда мне хреново. Я рад и не жалею, что это все шарахнуло по мне гораздо сильнее. Я рад, что у меня тогда, в подвале, получилось оттянуть все ее страхи на себя и поддержать. Не представляю, чтобы было, если бы ее так крыло. Я бы себя не простил. А так можно считать, что программа максимум на тот момент была выполнена. Все, что было в моих силах в тех обстоятельствах, я сделал.

— Я первая в душ, — Аня целует меня в щеку и сбегает.

Шуршик, виляя пухлым лохматым задом, бежит за ней. Я перекатываюсь на живот, сгребаю под себя Анькину подушку и закрываю глаза, намереваясь поспать еще часик. Не дает дурацкий телефон. В этот раз мама.

— У нас все хорошо, — отвечаю, не открывая глаза.

— Ты еще спишь что ли? У вас же там давно уже обед, — удивляется она. — Опять кошмары?

Ну… скорее наоборот. Но ей этого лучше не знать. По крайней мере пока. Иначе бросит отпуск и примчится читать мне лекции.

— Нет. Просто лень. Имею право, мам. Каникулы же. Как у вас там дела?

— Все отлично. Тут так красиво, — счастливо вздыхает. — В следующий раз обязательно полетим все вместе. Вам с Аней тут точно понравится.

— Не сомневаюсь…

… но я очень рад, что мы, наконец, остались вдвоем. Так что я нифига не жалею, что они уехали без нас. Им надо побыть наедине, это их праздник. И нам надо было. Очень!

Этого я ей, конечно, тоже не говорю. Просто улыбаюсь, слушая полный новых впечатлений рассказ. Мама заслужила это счастье. Я искренне рад за нее и благодарен Вадиму Юрьевичу за то, что она стала чаще улыбаться.

Аня заглядывает ко мне, сообщая, что душ свободен.

Приходится вставать. Поспать еще все равно не дадут.

Мы совмещаем завтрак с обедом. Голодные оба, как Шуршик с Громом вместе взятые.

Черный доберман сидит недалеко у стола и облизывается, глядя на бутерброд с ветчиной.

— Ты в курсе, что хаски на тебя плохо влияет? — спрашиваю у своего лучшего друга.

Тот только ухом дергает и делает вид, что меня не понимает. Угу. Он мало того, что умный, он еще и хитрый манипулятор!

— Громик иди сюда, я поделюсь. Макс жадина, — строит ему глазки Анька. — Шурша и ты иди ко мне.

— Аня, у них есть свой корм. Хорош! — строго смотрю на нее.

Какой там! Разве эта девчонка будет слушать, если в ее блондинистую голову что-то втемяшилось?

— Окей. Когда у них будет расстройство пищеварения, убирать за ними будешь сама. И в ветеринарку повезешь тоже сама, — складываю на груди руки, продолжая смотреть, как она скармливает часть нашего обедозавтрака собакам.

— Я же говорю, он жадный. И злой. А должен быть добрый после того, что было.

— А я еще не наелся, — коварно улыбаюсь. — Вот когда наемся, буду добрый. И вообще, ешь давай и собирайся. А то пока ты все свои платья переберешь, мы до кафешки только к пяти утра доберемся.

Захватив с собой пару бутербродов, пока они еще есть, ухожу к себе в комнату, сажусь на пол и врубаю приставку. Успею сыграть десяток гонок, пока моя девочка прихорашивается.

Ко мне присоединяется Гром. Ложится рядом и делает вид, что он совсем не поддался обаянию нашей блондинки и не сожрал запрещенку.

— Да ладно, — глажу его между ушей. — Мы с тобой сегодня оба хороши. Взяли, наконец, то, что давно хотели. Считай, что у нас праздник.

— Уфф, — получаю в ответ.

— Макс, — в комнату влетает Аня, — ну как? — выжидательно смотрит на меня. Крутится на триста шестьдесят. Очень короткое пышное платье встает колоколом демонстрируя коротенькие шорты под подолом вместо трусиков.

— Конечно нет! — ревниво скалюсь в ответ.