Моя новая маска

Когда мы вернулись к посыпанной светлым крупным песком дорожке, уходить домой нам пришлось под неодобрительными взглядами гувернанток и завистливыми — детей. Чтобы смягчить Линку переживания от слишком сильных эмоциональных качелей, мы зашли в лавочку, и я купила им маленький бумажный фунтик сушеных фиников, пообещав отдать после ужина.

Надеюсь, жадность брата, вызванная совсем не природной склонностью, а просто голодными годами, скоро пройдет. Тем более, что я ни разу не замечала в нем желания в чем-то обделить меня или Эжен. Напротив, в семье он всегда в первую очередь заботился о малышке.

Глава 20

Наше возвращение домой вызвало у кёрст Фронг некоторое недовольство. Нет, почтенная дама не позволила себе никаких высказываний, но по ее поджатым губам я понимала, что и грязное платье Эжен, и довольно расхристанный вид Линка ей не нравятся. Восторга от этого понимания я не испытывала — меня саму несколько давили принятые в этом мире правила. Я боялась по незнанию нарушить какую-нибудь мелочь столь демонстративно, что это будет иметь плохие последствия. Именно поэтому я и решилась на разговор с хозяйкой.

Время я выбрала перед ужином, именно в тот момент, когда она готовила. И это было не лучшим решением. Я давно заметила, что готовит кёрста всегда сама, не допуская к этому делу никого. Именно она была «автором» тех волшебных булочек, которые подавали каждое утро. Как я понимаю, таким образом она зарабатывала себе на безбедную жизнь.

Начать я решила с похвалы ее кулинарным талантам — она как раз колдовала над кастрюлькой с тушеным мясом.

— Кёрста Фронг, я просто в восторге от вашего умения готовить — однако, вместо привычной милой улыбки, я увидела нахмурившееся лицо, раздутые от гнева ноздри и получила холодную отповедь:

— Кёрста Дюрайн, я прошу вас покинуть мою кухню. Вам здесь не место.

Все это произнесенное холодным тоном так ошарашило меня, что я покорно кивнула и вышла, совершенно не понимая, что это сейчас было? Что случилось с ласковой и добродушной кёрстой?!

Вечером после ужина, когда Эжен тихонько возилась на диване со своим медведем, я решила поговорить с Линком. Может быть он сможет подсказать? Однако версия, которую он выдал просто взорвала мне мозг. Выслушав меня и немного подумав, он как-то по-взрослому вздохнул, очевидно, сетуя на мою недогадливость и сказал:

— Я думаю ей было стыдно.

— Стыдно? Почему?

— Ну, ты же ее застала в неловкой ситуации.

Я окончательно перестала что-либо понимать. Кёрста не брила подмышки, не сидела с маской из клубники на лице, и не поправляла чулок. Что неловкого может быть в приготовлении ужина?! Несколько снисходительно Линк пояснил:

— Она же кёрста! — он заглянул мне в глаза и догадавшись, что я ни черта не понимаю, пояснил — Это унизительно. Ну, когда кёрста работает — это унизительно.

— Подожди, кёрста готовила ужин себе, это унизительно?!

— Конечно. У кёрсты должны быть слуги.

— А если у нее нет слуг или не хватает денег?

— Настоящая кёрста не будет работать на людях.

Пожалуй, больше всего меня потряс даже не ответ, а легкая снисходительность в голосе Линка, с которой он объяснял мне эти прописные истины.

Ему всего двенадцать лет, и он уже совершенно точно знает, что прилично кёрсте, а что нет. Даже живя в условиях нищеты и видя, как работает мать он впитал в себя пренебрежение к работающей женщине. При этом, странным образом, продолжая любить маму и жалея ее. Эти отношения сильно напоминали мне романы о викторианской Англии. Именно там цвело махровым цветом дикое ханжество. Однако, любой человек идущий против системы, подвергался остракизму.

Мне надо было все хорошенько обдумать, но самый главный вывод я уже сделала — дорого это будет или нет, но я должна найти для нас всех женщину, которая научит хорошим манерам. Пусть, с моей точки зрения, эти манеры — чистый бред, но с волками жить — по волчьи выть. Я не собиралась растить из детей революционеров и изгоев.

Конечно, я очень постараюсь привить им мысль о том, что труд не может быть постыдным, но считаться с принятыми здесь нормами нам придется всем.

Сейчас эти мысли, абсолютно правильные, в общем-то, вызывали у меня только раздражение и внутренний протест. Мне была крайне неприятна двойственная оценка места женщины в обществе, и я успокаивала себя тем, что изо всех сил постараюсь найти свою нишу в этом мире. Хотя бы для того, чтобы проложить дорогу детям, не ставя нашу маленькую семью на путь вечных конфликтов с социумом. Боюсь, что самой смириться со всем этим мне будет сложнее, чем детям.

Сразу после завтрака, отправив Линка посидеть с Эжен, я несколько неуклюже извинилась перед кёрстой Фронг и завела с ней разговор о том, что так сильно волновало меня.

— Кёрста Фронг, к сожалению, я понимаю, что и мои манеры, и манеры детей далеки от совершенства. Просто так сложилось, что мы не получили уроков правильного поведения в семье. Я очень боюсь, что не смогу дать детям то, что им положено праву рождения — место в обществе. Вы не могли бы мне помочь советом?