Моя незнакомая жизнь

– Да, да, не волнуйся.

– Но они могли похитить меня и сделать то, что сделали с Игорем.

– Рита, преступники уже поняли, что ты им ничего не скажешь, а нажимать на тебя сильнее не решились, изучив твою медицинскую карточку. У тебя же после того ужасного дня сердце больное, так ведь? Ты была нужна им живой.

– И все из-за проклятого бункера?

– Да.

– Я бы все равно не сказала.

– Потому мы и убрали сегодня четверых умников, которые проникли в дом твоих родителей и ждали возвращения хозяев.

Стены плывут у меня перед глазами. Я прижимаюсь к стене, чувствуя, как в груди снова, как когда-то, поднимается боль. Как же я не подумала о таком варианте? А если бы…

– Игорь, Рустам, заберите ее отсюда. Рита, успокойся, ничего не случилось. – Дядя Саша кладет мне на лоб холодную руку. – Когда твои вернулись домой, там и следа посетителей не осталось.

– Но…

– Тебя больше никто трогать не будет. Ни прокуратура, ни полиция. Дело почти раскрыто, вдвоем с Игорем Панковым доведете его до конца. Ты ведь уже знаешь, кто убийца?

– Да.

Я уже взяла себя в руки. Что ж, эту дорогу нужно пройти и закрыть все счета. Неважно, что миновали годы, для смерти и для памяти нет срока давности. Как и для мести.

– Дядя Саша…

– Ни о чем не спрашивай, я все равно ничего не смогу тебе сказать.

– Я не о том. Просто хочу, чтобы вы знали: все эти годы мне очень не хватало Игоря, я всегда его помнила…

– Знаю. И потому я здесь. Иди, Рита.

– А вы?

– Я тоже уйду, но позже.

Голос у дядя Саши бесцветный и тихий, но я бы услышала его даже среди шумной толпы.

– У меня остался неоплаченный долг, и я пришел его взыскать. – Он смотрит на нашего общего врага своими уже мертвыми глазами. – Двадцать с лишним лет назад промахнулся, Ступак, потому что спешил к сыну. Но и сына не спас, и тебя, получается, в живых оставил. А ты натворил столько бед единственному человеку, к которому я привязан.

– Жнец, это не я, это…

– Ты ему помогал. Когда-то давно ты был моим другом, почти братом, мы столько прошли рядом, видели столько смертей и крови. Но ты соблазнился на цацки, предложенные тебе предателем, которого мы выслеживали, – и убил мою жену, пытал моего сына и пытался убить мою невестку.

– Жнец, я не собирался убивать Игоря! Когда я уходил, он был жив!

– Ты выколол ему глаз. Ты мучил моего сына, мразь! Мне безразлично, что ты предал меня, продавшись Мальцеву. Но ты устроил ту аварию, ты пытал моего сына.

– Я не убивал его.

– Это неважно.

– Я не…

– Рита, уходи, пожалуйста. Парень, уведи ее.

– Дядя Саша, а…

– Мы больше не увидимся. – Отец Игоря останавливает на мне свой мертвый взгляд. – Во мне так мало осталось человеческого… За эти годы у меня почти ничего не осталось и никого. Кроме тебя, девочка. Иди, Рита, и попробуй жить дальше. Потому что после смерти Игоря у тебя плохо это получалось – жить. И все же попытайся еще раз.

Дядя Саша отворачивается, а Игорь тащит меня к выходу, одновременно поддерживая Рустама. Мы идем по темному коридору. Несколько почти невидимых фигур застыли во мраке. Сзади слышен даже не крик, а вой и визг на высокой ноте. Чьи-то руки открывают нам дверь, ведущую из черноты подвала к свету.

– Вот, возьмите…

Кто-то подает мне увесистый пакет.

– Что это?

Ответа нет. Да и спрашивать не у кого.

Мороз на улице хватает за щеки, а на Рустаме только пижамные штаны.

– Когда он нашел меня, я спал…

При свете дня раны рокера выглядят еще страшнее, но жить Рустик явно будет.

– Сейчас отвезу тебя к врачу. – Игорь пытается не смотреть на меня. – Зачем и от кого ты прятался?

– А ты бы не прятался? Когда те типы поняли, что блокнота нет, то просто взбесились. Ступак велел найти блокнот любой ценой. Я думал, книжка у тебя, Рита, а видишь… Я же не знал, что Витька зачем-то лгал о вас с ним.

– Борецкий все о нас придумал, надеясь прикрыться мной от этих ублюдков, чтобы они даже не смотрели в сторону его беременной Юльки. У него неплохо получилось: сляпал на компе фотки, всунул в идиотский альбомчик с сердечками, обронил его, словно невзначай, у Литовченко – и все, готово дело, та решила, что так и есть. Но не Нинка в компании мерзавцев щелкала хлыстом. А Витька стал уже не нужен, и его использовали в качестве реквизита.

– Вот черт… Но кто? Кто у них главный?

– А ты не догадываешься?

– Нет.

– Рустик, а кто знал об этом подвале, кроме меня и других ребят из вашей группы? С кем ты трахался здесь, потому что никуда не мог партнершу пригласить, поскольку ее морду могли узнать везде в городе? Кого обхаживал Витька в последнее время и к кому он пришел бы в ту квартиру, где его убили?

– Я не… О нет, Рита, этого быть не может!

Но на его лице уже проступает печать понимания. Ответ все время был на поверхности, просто я его не видела. Должна была догадаться гораздо раньше, но слишком плотная дымовая завеса была вокруг меня.

– Если вы уже все поняли, то, может, объясните и глупому полицейскому?

Игорь настроен ссориться. У меня тоже иногда бывает такое пинательное настроение, так что я его понимаю.

– Скажу попозже, а сейчас мне надо подумать немного.

– Рита, солнышко, во мне крепнет желание свернуть тебе шею!