Моя молодость – СССР

– Когда-то фильмы Рижской киностудии считались одними из лучших в Союзе… Сейчас в Латвии почти ничего не снимают. За державу не обидно?

– В маленьких странах большое кино развивается с трудом. Таковы законы рынка и никуда от этого не денешься. Кинопроцесс – это не только творчество, но и производство. Нужны огромные вложения, многомиллионная аудитория. Откуда все это в Латвии? Здесь можно разве что снимать малобюджетное кино: без павильонов и декораций. Но Латвия может удачно принимать участие в совместных проектах.

– Вы снялись более чем в 120 фильмах. Есть такие кинороли, за которые вам сегодня стыдно?

– Пожалуй, нет. Просто были фильмы, в которых можно было бы не сниматься. Но ведь предугадать конечный результат невозможно. Не бывает такого, чтобы собралась съёмочная группа и решила: а давайте-ка, ребята, мы снимем плохой фильм! Все хотят снять хорошее кино, но что-то не срастается, не выходит, картина получается так себе. Но ты-то играл, вкладывал душу… Так чего же стыдиться?

– С какими режиссерами вам больше нравится работать: с тиранами, которые знают, как снимать кино и используют актеров в качестве послушных кукол, или с теми, кто позволяет артистам импровизировать, участвовать в творческом процессе?

– Мне повезло. С откровенными деспотами и самодурами на съемочных площадках я не встречался. Всегда работа получалась совместной. Актер обязан участвовать в создании роли. В противном случае ему нужно было бы идти на другой факультет. Например, бухгалтерский. Есть режиссеры, которые знают, чего хотят. А есть другие, которые в непрерывном поиске. И по ходу дела что-то рождается. Для меня этот второй вариант даже интереснее.

– А с зарубежными режиссерами вам сложнее работалось, чем с российскими?

– Все они ученики системы Станиславского: в Латвии, и в России, и в США. А потому особых сложностей не было. Русский стиль, русская актерская школа давно уже завоевали мир.

Отдых с семьей

– Как вы относитесь к съемкам в рекламе. Многие актеры считают это «низким жанром», недостойным большого артиста…

– Я отношусь к рекламе спокойно и без брезгливости. Это ведь тоже своего рода кинофильм, только короткий. За свою жизнь мне не раз доводилось рекламировать разные товары: шампуни, трикотаж, банковские услуги… И даже водку. Но если бы у меня был выбор, я бы рекламировал путешествия.

– Вы упомянули водку – известный актерский допинг. А как у вас по жизни складывались отношения с алкоголем?

– Алкоголь – неплохое лекарство: расширяет сосуды, анестизирует (улыбается). Все дело в дозе. У меня на глазах от алкоголизма погибло немало прекрасных актеров. Профессия располагает: творческая удача – надо принять на грудь, неудача – тоже надо принять… Бывало, я тоже выпивал, не святой ведь. Но, слава Богу, не слишком часто, и проблемой для меня это не стало. Были периоды одиночества, когда холостяцкая жизнь толкала каждый вечер на приключения, но это мне быстро надоедало…

Тем более, что в искусство, которое рождается под влиянием алкоголя и наркотиков, я не верю: творческий человек вполне может обойтись без них. Для того, чтобы сыграть пьяного, напиваться совсем необязательно.

– У вас есть свой фирменный секрет работы над ролью?

– Боюсь, что нет. Каждый раз, приступая к новой роли, приходится начинать с нуля – искать черную кошку в темной комнате. До тех пор пока не найдешь верную пластику, верную интонацию для своего героя. Иногда подсмотришь чью-то походку, иногда подслушаешь какой-то говор или акцент… И что-то щелкает – вот оно, решение. Порой все решает один-единственный маленький штрих или один правильно выбранный жест – и готово, роль сделана. Но рисунок роли всегда разный…

С годами темы и роли уходят, как песок сквозь пальцы. Любой актер приходит к осознанию того, что жанр, в котором он привык играть, мало-помалу становится для него «недействительным». Приходится менять амплуа, искать новые методы самовыражения, расширять палитру актерских красок, короче – постоянно работать.

– Кто из артистов был вашим кумиром или примером для подражания?