Моя младшая жена

Алла, обиженно надувшись, падает на стул. Ляся без разговоров и всяких просьб тут же принимается хозяйничать, игнорируя вальяжно сидящую Аллу. Режет хлеб, расставляет приборы.

На плите дымится еда.

— Алла, спасибо, что приготовила обед, — пытаюсь разрядить я обстановку.

— Пожалуйста… — не глядя на меня.

— Пап, можно я здесь? — Маруся усаживается на место Аллы.

— Марья, твоё место с другой стороны, — сдержанно улыбается Алла.

— Ты что, не можешь ребёнку место уступить? — фыркает Ренат.

— У каждого за столом своё место, какие проблемы? — зло.

— Тихо! Хочешь — сядь на моё, — отодвигаю дочке стул во главе стола.

— Помоги мне… — Ляся уводит Марусю от стола. И что-то тихо ей там шепчет, вручая чашу с хлебом. Что-то про уважение к отцу.

— Помочь? — подхожу к ним.

— Мы сами, — опускает взгляд.

Ляся режет салат…

— Тим, я купила два билета на концерт, — Алла с усилием меняет выражение лица на доброжелательное, следя взглядом за Лясей. — Не занимай ничем вечер.

Ренат тоже следит за каждым её движением. И тут же подрывается вперёд меня, когда Ляся поднимает тяжёлую супницу.

— Давай я! — перехватывает у неё из рук.

Отдав, Ляйсан делает шаг от него, опять растерянно поправляя рукой отсутствующий хиджаб, и бросает на меня неуверенный взгляд.

«Всё хорошо», — одними губами говорю ей, утвердительно моргая.

Нас пять, а приборов четыре. Подав всё на стол, Ляся незаметно выскальзывает из кухни, опустив взгляд.

— Ты куда?

— Спасибо, я не голодная.

Сбегает.

Не понял…

Обвожу всех взглядом. Ренат пожимает плечами, крутя в пальцах ложку как чётки. Алла, с вызовом глядя мне в глаза, ест суп.

— Что?

Кладу ложку обратно. Догоняю Ляйсан у лестницы.

— Ты почему ушла?

— Нельзя такое. Мясо, — смущённо улыбается она. — Простите.

— Я думал, ты только свинину не ешь.

— Я ем только то, в котором уверена. Это пахнет иначе.

— Алла знает, что ты не…

Погодите, или это спланированная акция?

— А ну-ка, пойдём.

— Нет, пожалуйста! — испуганно.

— Пойдём, — сжимаю её руку и тяну за собой.

Завожу на кухню.

— В супе свинина?

— Да, — прожевав и сглотнув, с вызовом отвечает Алла.

— И в жарком?

— Да. Или ты думал, я для этой в поварихи нанялась?

— Ясно.

Устало падаю на стул, слепо глядя в стену. И что с ними делать?..

— Спасибо, Алла, — отодвигаю тарелку, не притронувшись. — Я тоже не голоден.

— Тимур, можно сказать? — шепчет за спиной Ляся.

— Конечно.

— Можно, я буду готовить? Я же младшая… жена.

Оторопев, открываю рот, чтобы ответить. Встаю.

— Жена тут я! — тоже встаёт рассвирепевшая Алла. — И младшая, и старшая.

— Старшая — Катерина… — смотрит упрямо ей в глаза Ляйсан.

Ну всё! Тушите свет…

— Катерина?! Тимур!.. — требовательно.

— Короче! — рявкаю я. — Спасибо всем за обед. Маруся, Ляйсан — на выход. Алла, убери тут всё. Ренат, как пообедаешь — в «Жемчужину».

Маруся, бросив ложку, радостно выскакивает из-за стола.

— В ресторан! Ура!

И тянет Ляйсан на выход.

— Гаранин… — шокированно.

— Не сейчас! — стреляю взглядом на Рената.

— Да плевала я! Ты что, повезешь её в ресторан?!

Ах, плевала?!

— Нет, я её голодом морить буду! — психую я, взрываясь. — Ты же выбора не оставила! Взрослая вроде бы баба, а с девчонкой приборами меряешься! Молодец! Умыла — оставила голодной! Возьми с полки пирожок! Довольна?! Своего добилась точно, можешь больше не готовить. Буду просить Лясю или готовить сам! А ты пока подумай, за каким хреном мне в этом доме две женщины?

Вылетаю из кухни.

Грубо? Зато честно.

Глава 20 — Счастье (Тимур)

Словив от Ляйсан молчаливую истерику, что ей предстоит идти в публичное место с открытыми локтями, переигрываю планы. Не хочется мне её зажатости. Хотя уверен: если скажу идти так, то пойдёт.

Заказываю на вынос кучу всякой еды, которую обожает дочка, и мы едем в «Жемчужину». Её терраса со столиками выходит прямо на море.

— Ну вот, — развожу руками, показывая вокруг. — Это наши с вами, девочки, новые владения. Это — наш личный ресторан. Это — гостиница. Это — пляж.

— Ура!! Как здорово! — бегает возбуждённая Маруся.

Протираем с Лясей влажными салфетками стол. Я отыскиваю за барной стойкой приборы и посуду. И, расположившись на ВИП-диванах, мы обедаем под шум прибоя и крики чаек.

— Открытие через четыре дня… — рассказываю я Лясе. — В пятницу заедут первые гости.

— Помочь надо? — внимательно смотрит на меня. Голос ещё осипший. И срывается опять на шёпот.

— Помочь?

— Чем смогу. Мама всегда помогала отцу, когда мы были маленькие. Присмотреть за горничными, чтобы всё сделали добросовестно… и другое. По документам, накладным… присмотреть за кухней… — вспоминает она. — Потом уже дела пошли хорошо, и отец освободил её от этих хлопот.

— Хм. Я подумаю. Да. На выходных я бы не отказался от помощи. Только если будешь хорошо себя чувствовать. Не засмущаешься?

— С мужчинами работать — харам, — опускает взгляд. — С женщинами — нормально.

— Понял. Костя! — окликаю своего помощника. — Иди к нам, пообедай с нами.

Маруся, налопавшись вкусняшек, устраивается головой на коленях у Ляйсан. И босыми ногами упирается в бортик террасы, ловя пальчиками брызги от волн.