Моя мечта о золоте и снеге

Я не хочу расслабляться – в биатлоне все меняется очень быстро, – но неизбежно испытываю некоторое облегчение.

Еще не прошла и половина сезона, но после этого этапа я имею такое преимущество в Кубке мира, которое заставляет думать, что никто уже не сможет меня догнать. Я не хочу расслабляться – в биатлоне все меняется очень быстро, – но неизбежно испытываю некоторое облегчение. Погодные условия и пережитые на этой неделе эмоции заставили меня потратить очень много энергии, а расписание гонок не оставляет возможности для полноценного восстановления. На первой же тренировке на следующий день я чувствую, как непослушны мои мышцы, будто лишены всех сил. В дальнейшем это ощущение сохранится.

Глаз тигра

Каково же мое удивление, когда, придя для интервью в конференц-зал нашего роскошного отеля с видом на Осло-фьорд, я обнаруживаю сидящего там немца Симона Шемпа. Кати, мой пресс-атташе, только что отклонила предложение о нашем совместном интервью для немецкого телеканала ZDF.

Если обычно я не имею ничего против подобных словесных дуэлей, то именно это интервью я предпочел избежать. Впервые с начала сезона лидеры общего зачета Кубка мира так близки друг к другу. В январе Симон выступал великолепно, чередуя победы и места на подиуме, в то время как я переживал спад формы, последовавший за моими победами в Оберхофе.

Накануне этапа в Осло у меня всего лишь шесть очков преимущества, то есть ровно разница между первым и вторым местом в одной гонке. Русский спортсмен Антон Шипулин дышит нам в затылок. Ситуация складывается не в мою пользу, поэтому мы с Кати решаем избежать этой деликатной ситуации, когда я должен сражаться с Симоном еще и на словах, и взамен предложить немецкому телеканалу классическое интервью, где я один буду разговаривать с журналистом.

Поймав мой мрачный взгляд, интервьюер понимает, что я раздражен, и тут же уточняет, что Симон Шемп уже закончил свое интервью, и они хотят «всего лишь» заснять, как мы жмем друг другу руки. Трудно отказать в такой просьбе, тем более что рукопожатие не может решить исход борьбы за Кубок мира, по крайней мере так я себе говорю.

Я протягиваю ладонь к руке Симона и сильно сжимаю ее, глядя ему прямо в глаза. Для меня это скорее знак уважения, чем брошенный вызов, но я сразу же чувствую, что он не в своей тарелке. Его рука влажная, и он при любом удобном случае отводит взгляд, пока оператор настраивает телекамеру.

За несколько минут все изменилось. Расклад сил поменялся на противоположный. Убежден, что мне удалось почувствовать неуверенность в глазах Симона накануне индивидуальной гонки в Осло, которая окажется решающей в битве за «Хрустальный глобус».

Чтобы добавить еще больше интриги, мне достается первый стартовый номер. Я не смогу прятаться за чужими спинами и должен буду сконцентрироваться только на собственной гонке, не имея никакой зацепки за результаты моих соперников.

Начинаю осторожно, после первого круга у меня только одиннадцатое время. Остальное пройдет великолепно. Я наращиваю темп, в то время как мои главные соперники «сыплются» один за другим. Выкатываясь на стадион для последней стрельбы, я вижу на большом экране, что Шемп и Шипулин сделали по два промаха на третьей стрельбе.

Расклад прост: если отстреляюсь без промаха, я выиграю гонку и создам отрыв в общем зачете Кубка мира.

Я люблю этот финальный поединок, решающую стрельбу, которая составляет магию биатлона. Именно ради этих моментов я так тяжело тренируюсь весь год. Делаю последний глоток воздуха перед тем, как отрешиться от всего мира. Я совершенно один, и только от меня зависит исход гонки.

За тридцать три секунды, так как я не торопился, стараясь прицелиться как можно лучше, я провел идеальную стрельбу, вычерпав из самой глубины себя необходимую для этого энергию. Покидая стрельбище, не могу удержаться и не послать улыбку Зигфриду. Я одновременно горд и счастлив. Мне остается только бросить остаток сил на последний круг, чтобы как можно быстрее добраться до финиша.

Я люблю этот финальный поединок, решающую стрельбу, которая составляет магию биатлона.

Я первым из 98 участников узнаю свое итоговое время, но уже уверен в победе и предварительно праздную ее, сделав телемарк[20] на мостике в этой Мекке лыжного спорта.

Спустя несколько часов, когда, удовлетворившись финальным протоколом, ложусь на массажный стол, Бруно, мой массажист, говорит: «Сегодня четверг, 14 часов. Не так уж много народа видело по телевизору то, что здесь произошло. Они пропустили самую важную гонку сезона!»