Моя мечта о золоте и снеге

В момент, когда произносят мое имя, меня прошибает озноб. Как и накануне, я медленно поднимаюсь на подиум, а потом даю выход радости, прыгая так высоко, как только могу.

Приближается девушка, которая держит в руках подушечку с моей медалью. Член МОК из Норвегии берет мой трофей и направляется ко мне. Поздравляет и вешает медаль мне на шею, так что я наконец могу до нее дотронуться и рассмотреть. Она висит на широкой синей ленте и кажется мне тяжелой и очень красивой. В центре золоченый металл уступает место сиянию хрусталя, покрытого гравировкой с мотивами из русской культуры.

Я полностью, абсолютно счастлив. Диктор объявляет: «Государственный гимн Франции», и я улыбаюсь, вспоминая церемонию четыре года назад, где звучал гимн России. Жан-Гийом слева от меня так же наслаждается этим моментом, как и я. Два французских флага поднимаются в небо Сочи. Я смотрю на отца, стоящего в толпе передо мной, он тоже сияет. В этот раз Симона нет рядом. Он остался в Олимпийской деревне, чтобы готовиться к следующим гонкам. Его здесь нет, но я знаю, что он смотрит, он счастлив и гордится мной.

Как и накануне, я медленно поднимаюсь на подиум, а потом даю выход радости, прыгая так высоко, как только могу.

Еще одно золото

Я участвовал только в двух из шести олимпийских гонок, в которых заявлен, но уже завоевал золото и достиг главной цели. В такой ситуации становится невозможным сохранять тот же психологический настрой, который позволил мне покорить Олимп. У меня теперь новый статус. Один из многих спортсменов до этого, отныне я стал человеком, на которого смотрят по-другому даже в пределах Олимпийской деревни.

Я хочу сохранить положительную динамику, которая установилась после пасьюта, но также соглашаюсь разделить моменты общей радости, как было на праздновании в клубе Франции после церемонии вручения медалей. Я был счастлив ненадолго увидеть знакомые лица и еще раз почувствовать, что поздравления искренни. Пробыв там всего час, я сполна насладился этим моментом, тогда как за два дня до этого пришел бы в ярость, если б мне предложили поставить под угрозу отдых перед гонкой.

Накануне индивидуальной гонки тренировка проходит как нельзя лучше. После ночного заморозка снег в идеальном состоянии, а солнце сияет над биатлонным стадионом. На моем лице вместо напряжения первых дней поселилась широкая улыбка. Я делаю акцент на стрельбе и совершаю несколько ускорений «как в гонке» для того, чтобы тело знало: оно не на каникулах.

Не одного меня настигло облегчение: мне кажется, что мое счастье заразно. Начиная от моих коллег и сервисеров и заканчивая журналистами, которые бродят вокруг стрельбища, – все кажутся более расслабленными!

По возвращении в деревню наступает обычная рутина дня накануне гонки: массаж, инструктаж с тренерами, сбор сумки на завтра. Только олимпийская медаль, висящая на ручке холодильника в нашей комнате, напоминает о моем титуле.

Я не «жаворонок», и по утрам чувствую себя не лучшим образом. Как всегда перед гонкой, выхожу на несколько минут, чтобы пройтись перед завтраком. Мне нужны эти моменты, чтобы слушать мое тело и позволить ему плавно втянуться в работу. Несмотря на усталость, накопившуюся из-за торжеств и интервью, знаю, что я в форме. К тому же у меня есть огромное преимущество перед соперниками: отныне с меня снято всякое давление.

Трасса, которая на первых гонках казалась мне ужасно сложной, стала легкой, и перед мишенями я чувствую себя совершенно свободно. После великолепного начала совершаю маленькую ошибку на второй стрельбе, которая выбрасывает меня за пределы тройки лучших. Я остаюсь спокоен. Убежден, что у меня есть ресурсы, чтобы выиграть.

Благодаря точной стрельбе на третьем огневом рубеже я перемещаюсь на пятое место в предварительных результатах и знаю, что судьба моей победы будет решаться на четвертой стрельбе.

У меня номер 31, и основная часть фаворитов гонки бегут передо мной. Это значит, что меня информируют об их времени, а также об их результатах на последней стрельбе. Я знаю расстановку сил: мне нужно чисто отстрелять на последнем рубеже, чтобы рассчитывать на победу. Может показаться простым для того, кто проводит сотни часов в год, закрывая мишени на тренировке. И совсем не так легко во время олимпийской гонки, когда уже пробежал шестнадцать километров. Но я больше не чувствую стресса. За двадцать пять секунд посылаю пять пуль в центр мишеней и ухожу с огневого рубежа с лучшим предварительным временем.

На последнем круге, когда я уже чувствую запах победы, мне говорят, что немец Эрик Лессер отстрелял 20 из 20. Я знаю, что сильнее его, потому что моя разница во времени с ним составляла только 9 секунд, несмотря на минуту штрафа, которую я получил. Я обожаю такие ситуации, когда берет верх животный инстинкт. Боль становится удовольствием в этой охоте за секундами, отделяющими меня от цели, которую, как я уверен, настигну.