Моя любовь когда-нибудь очнется

Эймос кивнул и посмотрел на меня так, словно хотел что-то сказать, а потом вдруг воздел верх указательный палец, как человек, который вспомнил о каком-то важном деле. Открыв багажник своей патрульной машины, Эймос достал довольно большую картонную коробку и поставил ее на ступеньку.

– Вот… Мэгги купила эту штуку в антикварном магазине в Уолтерборо и оставила у меня, чтобы ты ее не нашел. Думаю, она хотела подарить ее тебе, когда ты начнешь преподавать, но… В общем, я не знаю, что теперь с ней делать, вот я и привез ее тебе. – Эймос поглядел куда-то в сторону – туда, где за кукурузным полем текла невидимая река. – По-моему, Мэгги даже открытку написать не успела.

И он отвернулся, но я успел заметить крупные слезы, закапавшие с его квадратного подбородка. Кивнув в такт каким-то своим мыслям, Эймос добавил совсем тихо, словно боялся, что его голос пронесется над кукурузой и достигнет Диггера:

– Если разобраться как следует, если отбросить все постороннее, то… – Опустив голову, он начал загибать пальцы: – Все, что остается и нам, и любому другому человеку, это вера… надежда… и любовь. – Эймос уставился на три загнутых пальца. – Вроде бы немного, но… Почему-то мне кажется, что мы справимся. Все втроем.

Я посмотрел, как Эймосова «Краун Виктори» перевалила через дорогу и свернула на подъездную дорожку перед его домом. Потом я погасил свет, принял душ и, завернувшись в полотенце, долго стоял в гостиной, глядя на картонную коробку, которую он мне отдал. Прошел почти час, прежде чем я сел на пол и разрезал коричневый упаковочный скотч. Внутри, завернутый в грубую мешковину, лежал барабан с туго натянутыми кожаными мембранами и две выструганные вручную барабанные палочки.

Всю дорогу до больницы я рыдал как ребенок.

Глава 11

Я считаю себя хорошим преподавателем. В частности, это означает, что я не требую от студентов ничего такого, что я не стал бы делать сам. Например, я не стал бы прыгать в холодный бассейн, не попробовав предварительно воду. Эймос слеплен из другого теста. На улице может быть тридцать градусов[27], и вода в бассейне может быть затянута льдом, но Эймос все равно скажет: «Главное – прыгнуть и покончить с этим. А согреться можно потом». Мне это не подходит. Особенно, если впереди маячит перспектива замерзнуть или простудиться.

Нет, прежде чем начать действовать, я люблю как следует обдумать, что́ я собираюсь предпринять. Так сказать, сродниться с идеей… Если дать мне время подумать, я способен примириться практически с чем угодно, но я терпеть не могу, когда меня сначала толкают в прорубь, а потом, пока я еще стучу зубами, спрашивают: «Ну, как оно тебе?» Я просто не знаю, «как оно», пока не пройдет какое-то время. Вразумительный ответ я могу дать только после того, как взгляну на пережитый опыт в зеркало заднего вида.

Формально мой курс включал три основных тестовых задания. На деле же кафедру английского языка интересовало только одно из них – аналитическое исследование. Каждый, кто написал эту работу успешно, переходил на следующий курс. Соответственно, эта работа должна была иметь заданный объем и отвечать вполне определенным критериям. Что же касалось первых двух тестов, то они были оставлены на откуп преподавателю, то есть я совершенно официально мог давать своим студентам задания, которые наилучшим образом отвечали бы их (и моим) нуждам.

Я хорошо понимал, что, прежде чем пускаться вплавь, им нужно «попробовать воду». Иными словами, им нужно освоиться с материалом, чтобы, столкнувшись с проблемой, не впадать в ступор, а наоборот – использовать свои способности, сообразительность и знания, чтобы преодолеть трудности. Мне же нужно было как можно лучше узнать каждого, понять, кто на что способен, соотнести личность с особенностями индивидуального стиля и получить своего рода образец, с которым я мог бы сравнивать их последующие работы. Мне нужно было знать, кто готов работать, а кто – нет. Кому мой курс по плечу, а кто не потянет. Первое тестовое задание и было тем самым пробным камнем, благодаря которому я надеялся получить ответы если не на все, то по крайней мере на большинство своих вопросов. Кроме того, первая работа должна была стать своеобразной проверкой «на вшивость». Мне нужны были самостоятельные, а не списанные из Интернета работы.

И я задал своим студентам автобиографическое эссе. На самом деле это довольно простая работа, она по силам каждому. Кроме того, она не требовала никаких глубоких исследований: каждый из моих студентов по определению прекрасно разбирался в любых вопросах, касавшихся собственной биографии. Единственными моими пожеланиями были максимальная честность и хорошее чувство юмора.

Бо́льшую часть субботы я провел в больнице, читая Мэгги вслух работы моих студентов. В своих эссе они описывали самые разные вещи – школьные выпускные балы, автомобильные аварии, жаркие летние ночи, проведенные с загорелыми, грудастыми женщинами, и многое другое. При этом никто из них не проявил задатков писателя-фантаста – все события выглядели реальными и были описаны достаточно честно.