Моя любой ценой

Галила сняла с шеи шарф, собираясь обмотать им голову. Законы Зирии не предписывали женщинам обязательно закрывать лицо, но она хотела защититься от песка.

Она поискала темные очки, но вспомнила, что оставила их в машине. Хорошо, что хоть дорожную сумку успела взять.

Она прошла в пассажирский салон, два раза чуть не упав, потому что порывы ветра раскачивали вертолет. Багажный отсек был открыт. Она быстро взяла сумку для ноутбука, лежавшую сверху, вынула лэптоп и стала набивать ее продуктами из бортового буфета – кофе, чай, апельсины, бананы, орехи, сушеный инжир, сыр, крекеры, шоколад, рахат-лукум. Икра? Почему бы и нет?

– Что ты делаешь? – спросил появившийся Карим.

– Запасаюсь едой! Туалетные принадлежности тоже захватила. – Галила показала ему набитую сумку. – Бежим?

Она застегнула жакет и обмотала лицо шарфом.

Этого Карим явно не ожидал. Он посмотрел на ее каблуки. Ну да, она не стала тратить время, выкапывая в багаже более удобную обувь. Она была слишком занята, стараясь принести хоть какую-то пользу, а не быть беспомощной обузой.

Вертолет снова дернулся. Они не могли оставаться здесь. Те самые лопасти, которые помогали ему держаться в воздухе, теперь пытались опрокинуть его.

А у бедуинов были веками выработанные навыки выживания среди песчаной бури. В их шатре Галила и Карим будут в большей безопасности.

Буря была ужасной, и Галила даже испугалась за Карима, который затолкнул ее в шатер, а сам куда-то ушел.

В шатре было несколько женщин, готовивших ей ночлег, – они расстилали простыни, взбивали подушки, развернули скатерть на коврах, покрывавших пол, зажгли фонарь на батарейках, налили ей воду для умывания, разложили полотенца.

Стены шатра дрожали на ветру, было слышно, как вихри песка ударяются о них снаружи.

Она сняла шарф и пиджак и попыталась стряхнуть песок. Но он словно въелся в каждую складку ее одежды. В конце концов она переоделась в шелковую ночную сорочку, которая была в специальном отделении ее несессера. Одна из женщин протянула ей тонкую шаль, и Галила с благодарностью завернулась в нее, хотя в шатре не было холодно – прогретая солнцем земля продолжала отдавать свое тепло.

Весь лагерь уже знал, что приехал шейх со своей невестой – принцессой Халин. И женщины наперебой поздравляли ее с тем, какого хорошего мужа она себе выбрала.

Она выбрала?!

Но женщины так хлопотали над ней и радовались за нее, что Галила прикусила язык. Ей было стыдно навязывать свои проблемы людям, у которых жизнь была полна гораздо более тяжелых забот. У этих женщин были потрескавшиеся руки и усталые лица. Все их имущество состояло из надетой на них одежды. Галила протянула баночку женщине, которая подошла, чтобы расчесать ей волосы. Но женщина рассмеялась и сказала, что ее морщины уже ничто не разгладит, но она благодарна за заботу.

Другие женщины радовались свежим фруктам и другим лакомствам, которые Галила выкладывала из сумки.

Именно в тот момент она заметила, что ужин был накрыт на двоих.

Что Карим сказал им? Они не могли ночевать в одном шатре! Они не были женаты!

Но Карим был их шейхом. Когда он вошел в палатку, женщины, перешептываясь и хихикая, удалились, и ни одну из них не заботило, что будет с честью Галилы. К тому времени снаружи, несмотря на ранний час, стало совсем темно. Шатер был освещен только маленьким фонарем, стоявшим рядом с накрытым ужином.

Теперь она поняла, почему женщины так восхищались ее ночной рубашкой, так тщательно причесывали ее, почему они так хвалили Карима и называли его счастливчиком, почему говорили, что она должна быть ему послушной и хорошей женой.

Они думали, что они проведут в этом шатре свою первую брачную ночь!

Она плотнее закуталась в шаль. В ее памяти всплыли картины вчерашнего вечера, и низ ее живота сладко заныл.

Он окинул ее долгим неторопливым взглядом – от распущенных волос до кружева на подоле ее ночной сорочки цвета слоновой кости.

Не говоря ни слова, он снял с головы гутру, скинул халат и длинную белую рубаху, оставшись только в широких белых брюках, низко сидевших на его узких бедрах. Он подошел к тазу и, налив в него свежей воды, стал смывать песок со своего смуглого тела.

Галила нервно сглотнула.

Ей не стоило на это смотреть. Его кожа влажно блестела, под ней ходили выпуклые бугры мышц. Карим выпрямился и стал, не спеша, с наслаждением обтираться влажным полотенцем. Сердце Галилы учащенно забилось от этого зрелища. Она представляла себе, что это не мягкая ткань, а ее ладони скользят по его смуглым плечам, круглым бицепсам, широкой мускулистой груди, по дорожке темных волос, убегавшей под пояс его белых брюк…

Она попыталась стряхнуть это наваждение.

– Вы не должны находиться здесь.

– Беспокоитесь о своей репутации? Мы женаты.

– Я не знаю, как еще объяснить вам, что…

– Они и так освободили для нас один шатер, я не могу требовать от них большего. Так что нам придется разделить этот. Поэтому мы должны быть женаты. И я объявил нас мужем и женой.

– Вот так просто? – задохнулась она от возмущения. – Одного слова шейха достаточно?

– Разумеется. Одного слова шейха достаточно. Именно так.