Моя любой ценой

Поездка в клинику проходит в полной тишине. Воропаева ведет себя тихо, и мне это на руку. Есть над чем подумать пока. Обычно рядом с этой нахалкой все мысли как-то мешаются в кашу, постоянно приходится одергивать себя. Но сегодня то ли с химией между нами что-то случилось, то ли Злата чувствует, что лучше не отсвечивать, но какой-то штиль витает вокруг.

Опять же — только на руку. Дела в Совете с каждым днем только усугубляются. Камиль реально пропал, а то, что рассказал Каганович, вынуждает действовать уже на свой страх и риск. Столько лет строили эту систему, и сейчас так бездарно все просрать?

И главное, из-за чего?

Личные, блядь, проблемы!

Какие? Что там у него такое, что надо похерить всю империю? Я не понимаю. И поэтому носом землю буду рыть, но докопаюсь до причины, чтобы устранить. Тагаев выбрал свой путь, когда встал во главе Совета. Обратной дороги нет. А личное… Таким, как мы, нельзя иметь слабости. Семья, дети — все это не про нас.

Разве что временные любовницы, которые сменят друг друга, чтобы не делать нас уязвимыми.

Но где-то Камиль ошибся. Нарушил то, что нельзя. Другой причины для такого внезапного исчезновения просто нет.

Когда-то, когда мы все это начинали, я дал себе слово, что никому не позволю сломать то, что мы строим. И я его сдержу. Даже если угроза исходит от того, кто достоин стоять во главе всего.

Камиля надо вернуть. Промыть ему мозги и поставить на место. Тут без вариантов.

На хер личное. Оно не должно мешать делу.

Злата покорно следует к нужному врачу, вопросов не задает. Вообще ведет себя так, как в идеале и должна вести себя моя спутница. Но я вижу, что все это — наносное. Что там внутри у нее зреет протест.

Или же она до сих пор пребывает в шоке.

Смущает ли меня то, что она, по сути, согласилась на все ради брата?

Ни капли. Вот вообще. Совершенно. Мне плевать. Она просто тело, с которым у меня охеренная химия, и которое уже скоро мне наскучит. Не более.

Я уверен в этом на все сто.

И все же какое-то едва различимое сомнение точит изнутри. Будто какая-то деталь срабатывает неверно, мешая всему механизму исправно функционировать.

— Подожду тебя в коридоре, — говорю, заметив, как девчонка испуганно смотрит на меня, едва мы оказываемся перед нужной дверью.

Мне необязательно заходить с ней и пугать дальше. Всю информацию я получу и так. Ведь кто платит, тот и заказывает.

Спустя полчаса дверь, наконец, открывается, и Воропаева выходит. По-прежнему молчаливая, даже взгляд в мою сторону не бросает. Что ж, пока пусть поиграет в недотрогу. Мне сейчас все это без надобности — другие приоритеты. Да и подозреваю, что из-за определенной неподготовленности трахать ее сейчас будет так себе удовольствие. Все-таки мне не в кайф смотреть, как женщине больно. Именно больно, а не все эти интересные штучки, когда она сама тащится от того, что эту самую боль ей причиняет.

Мы спускаемся на первый этаж, где Злата вдруг тормозит и неуверенно смотрит на меня.

— Мне надо в уборную, — то ли просит, то ли ставит перед фактом.

— Жду здесь.

На ее лице мелькает облегчение, которое неприятно задевает. Может, слишком передавил?

Сам же пользуюсь паузой, чтобы выяснить подробности приема. Врач, который ее осматривал, отвечает сразу же и обрисовывает в общих чертах проблему, а также назначение — половой покой до заживления.

Блядь.

Херово вышло.

Снова злюсь на Злату, что промолчала. Неужели не поняла, что меня сорвать может?

Что там у нее в голове вообще было в тот момент? Да и к черту. Назад не отмотать.

Дожидаюсь Золотинку, и уже вместе выходим на улицу.

Она все еще молчалива, а я пережидаю свою злость. Так и едем молча до ее дома. И тут вдруг у нее прорезается голос.

— И что будет дальше?

— Дальше? — даже поворачиваюсь к ней, заинтересованный выступлением.

— Да. Как дальше будет организовано наше взаимодействие?

Блядь, вот где она этому научилась? Вроде отдельно взятые слова ни о чем, но вместе будто собирают ядерную бомбу, от которой меня типает. Так и тянет прямо здесь показать, что за взаимодействие у нас будет.

— А ты быстро ориентируешься, золотце, — цежу в ответ. — Деловая хватка.

Она недовольно поджимает губы, но на меня по-прежнему не смотрит.

— Так когда я должна буду проводить с тобой время? Будут определенные дни? Часы?

Внутри будто кислотой плеснули. Что за ведьма-то? Обычно хер меня кто выведет из равновесия, но эта девочка бьет все рекорды за сегодняшний день.

— Хочешь расписания?

— Так будет проще подстраивать свою жизнь, — и тон этот безразличный. Ну-ну, дорогая…

— У тебя ненормированный график, детка. Думаю, так будет проще всего. Ты должна быть доступна всегда. Так что не игнорируй мои звонки, и все будет хорошо.

Злата обреченно кивает головой.

— А брату моему ты поможешь?

— Помогу. Я же слово дал. Не волнуйся.

Еще один кивок в ответ. А меня вдруг разрывает злость — какого черта вообще? Что за представление устроила тут? Она еще и выиграет от нашей связи, а делает вид, будто жертва.

— Я могу идти?