Моя королева

Погода стояла необычайно ясная, небеса искрились солнечным светом, и только к полуночи время от времени спускался туман, словно сама мать-природа всячески старалась помочь путникам двигаться побыстрее. От окрестных видов просто дух захватывало. Часто Элизабет останавливалась, чтобы полюбоваться то одним, то другим пейзажем, охваченная восторгом перед чарующей красотой суровых гор и тихим спокойствием лесов, которые всю ночь целовал ливень. По ночам под небом цвета оникса блестели лесные озера, в которых отражался мерцающий молочный свет луны. Никем не нарушаемое уединение, дикая красота – нетрудно было понять, почему Дуглас так неистово гордится своей родиной.

Как и в самом начале их путешествия, Дуглас предпочитал окольные пути вдали от большаков, через крохотные селения и непроходимые леса, ориентироваться в которых мог только человек, сызмальства знакомый с местностью. Поскольку постоялые дворы попадались теперь редко, они останавливались на ночлег в домах у знакомых и незнакомых людей, везде, где в окнах горел свет.

Поначалу Элизабет казалось неловким сваливаться как снег на голову незнакомым людям, но Дуглас уверял, что оказывать гостеприимство любому, кто в нем нуждается, – давнишний обычай скоттов. Пока заезжего человека не накормят и не напоят, его ни о чем не расспрашивают, и даже враг в безопасности, пока находится под гостеприимной крышей. Такова традиция. Таковы здесь понятия о чести.

Дважды за время путешествия они оказывались на расстоянии выстрела от английских солдат, но Дуглас быстро находил укрытие, где они выжидали до тех пор, пока опасность не миновала. В дороге Дугласу стало известно, что англичане гнались за принцем до самых Гебридских островов, и поскольку теперь его искали на море, им с Элизабет было легче незамеченными пробираться к цели своего путешествия.

Везде были заметны мрачные свидетельства разорения, оставленные в Шотландии английскими солдатами. Сотни коров и овец были убиты не ради мяса, а для того, чтобы лишить пищи шотландских крестьян. Гниющей на солнце падалью были усеяны пустые поля. Вдали от городов солдаты устраивали налеты на селения и поджигали их. Посевы были погублены – либо затоптаны, либо сожжены, а всякого, кто пытался протестовать против произвола, убивали на месте. И все же, несмотря на безжалостную расправу англичан над шотландцами, никто из встречных не выказывал к Элизабет враждебности, а только гостеприимство и доброту. А ведь они имели полное право держаться с ней настороженно. Но она была женой Дугласа… по крайней мере по имени. И поэтому пользовалась их покровительством.

Не раз в трактирах им отводили для ночлега одну комнату. Элизабет не знала, где спал Дуглас и спал ли он вообще. Когда она ложилась, он еще бодрствовал, болтая по-гэльски с постояльцами при свете горевшего очага; когда она наутро вставала, он уже был одет и ждал ее, чтобы пуститься в путь.

Элизабет удивлялась, как это ему удается не задремать в седле, ведь с ней это случалось часто. Ее убаюкивали пение лесных птиц, легкое покачивание лошади и безлюдная нескончаемая тропа, которая, думала девушка, будет тянуться еще целую вечность.

Казалось, они никогда не доберутся до острова Скай. Но вот наконец на последнем подъеме они увидели внизу в тумане Гебридские острова.

– Посмотрите вот туда, на самый ближний остров, – сказал Дуглас, указывая вдаль. Его голос был полон гордости, которую Элизабет частенько слышала в голосе отца, когда тот говорил о Дрейтон-Холле.

Дугласу не терпелось попасть домой, оказаться среди своих. Но все же эту ночь им придется провести на материке, в маленькой деревушке.

Но едва они выехали на пустынную дорогу к лежащей в долине деревне, как наскочили на дозор английских солдат. При виде Дугласа и Элизабет они преградили им дорогу. Их красные мундиры резко выделялись на фоне сумрачного неба.

Дуглас ожидал этого, он обернулся на ехавшую за ним Элизабет, и глаза его тревожно потемнели.

– Накиньте на голову капюшон, мисс, и держитесь за мной. И молчите. Говорить буду я.

Элизабет сделала, как он велел, пытаясь не обращать внимания на гулко забившееся сердце. Они подъехали к поджидавшим их солдатам.

– Стойте! – крикнул стоявший впереди приземистый крепыш, который смотрел на них, сузив глаза, из-под того, что весьма отдаленно напоминало напудренный парик. – Куда это вы направляетесь?

Дуглас неторопливо остановил коня.

– Ах, добрый человек, нам нужно быть утром на острове Скай, и мы едем к переправе.

Он коверкал слова на шотландский манер и глотал окончания слов, как это делают крестьяне.

Подошел второй солдат, повыше ростом, чем его товарищ, но настроенный не менее воинственно. Нос его, казалось, сморщился от брезгливости, когда он окинул взглядом простой шотландский костюм Дугласа и его усталое от долгих странствий лицо. Оба солдата бросили беглый взгляд на Элизабет, лицо которой было закрыто капюшоном.