Моя чужая новая жизнь

— А вот сообщник девушки оказался не таким стойким. Он рассказал, что встречался с разведчиком. Кто бы это мог быть? Учитывая, что полицай видел в ту ночь, как стрелял мужчина в форме офицера?

— Откуда же мне знать? — я невозмутимо допила кофе. — Вы сами видели, сколько времени я проводила в штабе. Чем в это время занималась моя домработница, не имею ни малейшего понятия.

— Бросьте, Эрин, — снова улыбнулся он. — Вы влипли. Причём крупно. Есть у меня подозрения, что загадочный офицер перебежчик — ваш муж.

— Вы не можете обвинять его, основываясь на одних подозрениях, — отпарировала я.

— Завтра я привезу этого сопляка, и мы проведём очную ставку, — Шварц с вызовом смотрел мне в глаза. — Вот и проверим, подозрения это или нет. Я последний раз предлагаю вам признаться во всём, тогда умрёте без лишних мучений. Мне бы не хотелось причинять вам ненужную боль, всё-таки вы не одна из этих еврейских крыс. Хотя, как выяснилось, и не чистокровная арийка.

— Мне нечего сказать вам, кроме того, что вы ошибаетесь, — уверенно ответила я.

Как же хотелось хотя бы раз бросить в лицо «эпичное» признание, рассказав заодно, какой конец светит их Вермахту, фюреру и тысячелетнему Рейху. Но нет, так нельзя. Этот мудак ни за что не поверит, что Фридхельм ничего не знал, и немало попортит ему крови за связь с предательницей.

— Я всё равно докопаюсь до правды, — Шварц медленно двинулся ко мне.

Я также медленно отступала, пока не уперлась в стену. Масляно заблестевшие глазёнки не оставляли сомнений, что задумал этот мудила. Гадство! Никогда ещё я не чувствовала себя такой беспомощной. Даже когда Хольман пытался меня зажать, я была не так напугана. По крайней мере я могла дать отпор, да и желающих защитить хватало.

— Что, теперь ты уже не такая самоуверенная? — развязно спросил Шварц, прижимая меня к стене.

— Уберите руки, — прошипела я, пытаясь его оттолкнуть.

— А то что? — он с силой толкнул меня на койку.

Вот теперь я почувствовала настоящую панику, пытаясь отбиться от этой туши и понимая, насколько это бесполезно. Шварц с силой заломил мне руки, удерживая над головой, другой лапищей пытаясь задрать юбку.

— Я же предупреждал — со мной лучше не ссориться. Посмотрим, что ты запоёшь, когда тебя поимеет каждый солдат в этой казарме… Тяжесть его тела, боль в заломленных запястьях, мерзкие пошлости, которые он бесстыдно бормотал, довели меня до истерики.

— Отвали от меня, урод! — я продолжала отбиваться как бешеная.

— Что здесь происходит? — Шварц нехотя сдвинулся.

Господи, Вилли, как же ты вовремя! Надо сказать, братец отреагировал зачётно. Резво подскочив к Шварцу, он схватил его за шкирку и отправил в полёт до ближайшей стенки. Пока они переругивались, я сидела словно в прострации. Из этой ловушки нет выхода. Насколько я поняла, выпускать меня отсюда никто не собирается. Ладно, сейчас вмешался Вилли, но Шварц рано или поздно вернётся и выполнит свои угрозы. Я бы, может, смалодушничала и, чтобы избежать насилия, сдала Вайса. В конце концов, кто он мне такой? Но раз этот мудила подозревает Фридхельма, значит, придётся молчать. Чем я думала раньше?

! — Я настаиваю, чтобы вы прошли со мной, — Вилли распахнул дверь камеры, прожигая неприязненным взглядом майора. — Генерал приказал срочно собраться всем в штабе.

Я знаю, как это решить так, чтобы никто, кроме меня не пострадал. Главное — не тянуть и опередить Шварца. На секунду меня обожгло мыслью, что если я выпилюсь, то вроде как получится, что признаю свою вину. А значит, Фридхельма всё равно затаскают на допросы. Но тут есть маленький бонус. Если Вайс не соврал, моя смерть будет выглядеть естественной. Мало ли, сердце у меня отказало, или Шварц не рассчитал и приложил головушкой об стену.

Я достала злосчастную ампулу. Блядь! Я никогда раньше даже в самые тяжёлые минуты не задумывалась о самоубийстве. Считала, что выход можно придумать всегда. Как же дико осознавать, что сейчас его у меня нет. Я не хочу умирать вот так… Мне бы ещё хоть раз увидеть Фридхельма, попрощаться, поговорить. Но видно не судьба. Нет у меня этого времени, просто нет. Я вдруг осознала, что сейчас живу последние минуты. Что потом не будет уже ничего. Как же, оказывается, тяжело решиться вернуть Богу билет. И чем больше я буду тянуть, тем труднее мне будет это сделать. Ну, хватит уже рефлексировать! Решилась — так действуй…

— Эрин, что это?

Вилли вернулся? Но зачем? Я запоздало сжала кулак, надеясь, что он не дотумкал, что происходит. Впрочем, тормозом он был лишь с Чарли, а вот военную точность и скорость реакций у него не отнять. — Ты что задумала? Совсем рехнулась?

Я намертво сжала пальцы, вяло пытаясь отбиться.

— Отдай немедленно.

Я обмякла, почувствовав, что не осталось больше сил ни на борьбу, ни на слёзы, вообще ни на что.

— Хочешь отобрать у меня возможность безболезненно умереть?

— А о Фридхельме ты подумала? — сердито ответил он, разжав наконец мою ладонь. — Как он переживёт это?

— По-твоему, ему будет легче, если Шварц продолжит трясти из меня признание?