Моя чужая новая жизнь

— Ты решил её подпоить? Или добиться признания под дулом пистолета?

— Я пойду к ней, а ты постараешься подслушать наш разговор, — тихо сказал Фридхельм, по-прежнему глядя мне в глаза. — И если она признается, что подставила Эрин, подтвердишь её слова генералу.

— Ты рехнулся, — нервно усмехнулся я. — Ну хорошо, даже если Ирма в чём-то таком и признается, генерал нам не поверит. Ведь мы заинтересованы в освобождении Эрин.

— Тогда попроси Файгля пойти с нами, — предложил он. — Уж в его-то словах никто сомневаться не будет?

— Фридхельм… а что будет, если ты ошибаешься?

Я не стал говорить о своих подозрениях, только поссоримся, но я не могу слепо доверять Эрин. Слишком много в её биографии тёмных пятен, и я хорошо знаю, какой изворотливой она может быть.

— Я знаю, почему ты так говоришь… — он устало потёр переносицу. — И нельзя сказать, что я никогда не задумывался о…

Порой мне кажется, что его любовь так слепа, что он продолжал бы любить её, даже окажись она тайным агентом Сталина.

— Рени была вместе со мной в плену у русских, и я видел, как её готовы были расстрелять вместе со мной. Она не может быть на их стороне, это исключено, понимаешь?! Разве способна предать та, которая готова за тебя умереть? Ты вспомни, она же тащила меня через лес, раненого.

Я вздохнул. Будем надеяться, что эта любовь перевешивает принципы, которые мы все давно уже отбросили.

— Хорошо, я поговорю с гауптманом.

Файгль на удивление быстро согласился, когда я обрисовал ему столь необычную просьбу.

— Если это поможет рассеять эти нелепые подозрения, рассчитывайте на меня.

— Вы действительно верите, что Эрин невиновна?

— Ну разумеется, — он удивлённо посмотрел на меня. — Конечно, её доброта некоторым кажется… излишней, но я считаю, что женщина даже на войне должна оставаться женщиной. Кроме того, если бы она была заодно с русскими, мы бы это давно поняли. Элементарная логика, Вильгельм.

Мы подошли к дому, где жила Ирма.

— Ты уверен, что её квартира на первом этаже? — спросил я. — А что будешь делать, если окно закрыто?

— Тогда ей придётся его открыть, — усмехнулся Фридхельм и неловким движением перевернул бутылку так, что большая часть вина пролилась на китель. — Ну как, я выгляжу достаточно пьяным?

— Вполне, — поморщился Файгль. — У меня даже голова закружилась от этого амбре.

Фридхельм скрылся в подъезде, а мы переместились к освещённому окну. Чувствую себя полным идиотом. Я понимаю, Фридхельм ищет любую возможность спасти Рени, но скорее всего мы не услышим ничего стоящего. Я нервно щёлкнул зажигалкой, подкуривая уже не помню какую по счёту сигарету. Пока что не слышно ничего, кроме приглушенных голосов.

— Нужно подойти ближе, — пробормотал Файгль.

Глупая затея. Я прислушался. Ну так и есть — разговор смело можно считать личным.

— Фридхельм, мне так жаль, ты не заслуживаешь ещё и этого. Скажи, я как-то могу тебе помочь?

— Думаю тебе не стоит поддерживать со мной близкую дружбу. Ведь если докажут, что Эрин виновна, это коснётся и меня.

— О, я так не думаю. Твой командир подтвердит, что ты никогда бы не запятнал себя предательством. Да и я замолвлю словечко.

— Дело не в этом. Я ведь не оставлю Эрин, буду стараться вытащить её.

Послышался звон бутылки о стекло, затем он продолжил.

— Знаешь, я одного не могу понять — зачем ей это понадобилось? Я должен во всём разобраться, выяснить, с кем она связалась.

— Как ни печально это звучит, милый, но тебе не следует лезть в это дело, если хочешь, чтобы генерал поверил, что ты не был с ней в сговоре. Предоставь всё майору.

— Я был бы ужасным мужем, если бы оставил свою жену в беде. Ты меня знаешь, я не могу по-другому…

— Фридхельм! — испуганно вскрикнула Ирма. — Ты же натворишь глупостей, и тогда никто не сможет тебе помочь.

— Да наплевать, — пьяно усмехнулся он.

— Ладно, давай сделаем так. Я постараюсь помочь, но прошу тебя, сохраняй благоразумие.

— Как ты можешь помочь? Сама же говорила, что твой фотоаппарат был украден. И мы оба знаем, что на нём найдут отпечатки Эрин, потому что в то утро она взяла его с моего стола.

— Я могу сказать, что вспомнила, что Эрин ушла домой первой и стало быть не брала его.

— Но разве я могу просить тебя о таком? — спросил Фридхельм. — Это же будет лжесвидетельство.

— Ради тебя я готова на всё, милый.

— Правда?

— Ну конечно. Я же говорила, всё будет хорошо. Эрин выпустят за недостаточностью улик, вы разведётесь, и мы…

— Мы что? Ирма, кажется, я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду.

— Но, милый что же тут непонятного? — рассмеялась она. — Даже если Эрин оправдают, вряд ли ей стоит оставаться в армии вермахта. Я давно говорила, что вы неподходящие друг другу люди, а вот мы с тобой…

— Ирма, ты сейчас несёшь чушь, — перебил её Фридхельм. — Я люблю Эрин и не собираюсь разводиться.

— Правда любишь? Говоришь, готов на всё, чтобы её спасти? — игриво спросила девушка. — Ну тогда, думаю, женитьба на мне — небольшая цена за её жизнь и свободу, верно?

Что-то я ничего уже не понимаю. Она пытается его шантажировать? Готова лжесвидетельствовать, чтобы получить его или действительно наврала, что Эрин причастна к краже?