Мой злой Фей

— Это комплимент? — с наигранной кокетливостью уточняю, а сама судорожно пытаюсь найти выход из ситуации. Мне не нравится его настрой.

— Это констатация факта. Прискорбного. Я бы наверное даже был рад, если бы ты на самом деле оказалась гулящей пустышкой, потому что так было бы проще. А сейчас я не знаю чего от тебя ждать. Так что не утруждай себя спектаклем.

Да ё-моё! Где-то что-то пошло не так, раз он не верит в мою сказочку о девочке, любящей мужское внимание. Такой хороший план был: найти голубоглазого брюнета, забеременеть, родить и жить себе припеваючи. А тут такое. В общем, Злыдень, и этим все сказано!

— То есть ты уверен, что я беременна от тебя, — подвожу итог, который мне совершенно не по душе.

— Не уверен, — качает головой, — но очень близок к этому. И давай эту тему закроем — эти разговоры уже порядком надоели, только переливаем из пустого в порожнее. Я больше не буду спрашивать мой это или нет, просто дождусь результатов анализов, и все узнаю.

— Как с тобой сложно, — ворчу, отворачиваясь от него.

— С тобой зато очень легко! — отвечает в тон мне, и дальше мы едем в полной тишине.

Зря я села к нему в машину, ой зря… Надо держаться от него как можно дальше, и вообще переехать на другой конец Света, чтобы никогда не нашел!

***

Молчание нарушается, только когда подъезжаем к Ликиному дому.

— Какой подъезд? — интересует он, и я кивком указываю на нужный.

Когда он выходит из машины следом со мной, подозрительно кошусь в его сторону:

— Ты собрался идти со мной?

— Ты собралась тащить свое добро сама? — невозмутимый взгляд в мою сторону.

— Нет, —  отвечаю покладисто, смиренно опустив взгляд.

 Если хочет помочь — пусть помогает, я не против. Тем более, что теперь есть такой отличный шанс показать его Майоровой. Похвастаться так сказать, а то Лика всю плешь проела, дескать, я выбрала в папаши неизвестно кого. Вот, посмотрит, оценит выбор. Тем более такого не стыдно показать. Не хуже, чем ее Женька.

— Да? — отвечает подруга в домофон, а на заднем плане Юлькины вопли звенят.

— Это я! — пытаюсь перекричать маленькое голосистое создание.

— Врывайся, —  открывает, и мы с Феем заходим внутрь.

У него вид человека, которого захватили в плен и ведут на пытки. Ничего-ничего, хотел помочь, проконтролировать все ли в порядке — пожалуйста, теперь молчи и наслаждайся. А то, понимаете ли, строит тут из себя большого босса! Правила какие-то диктует, требования выдвигает! Нечего! Будешь сегодня моим бесправным рабом, грузчиком Тимошей!

И вообще, разве он не знал, что инициатива наказуема? Получите, распишитесь!

Дверь в квартиру открыта, и мы беспрепятственно попадаем внутрь.

— Лика, я пришла, —  подаю голос, —  не одна.

Надо предупредить, а то мало ли. Подруга до сих пор Юльку грудью подкармливает, и как выйдет сейчас с титькой наперевес — у бедного Тимофея Андреевича истерика случится. Хотя… он вроде стойкий, да и не из пугливых, а то бы давно сбежал от меня подальше.

Она выворачивает с кухни, с ребенком на руках и удивленно смотрит на меня и моего сопровождающего.

— Здравствуйте, — голос растерянный, взгляд удивленный.

— Добрый вечер, — Тимофей сдержанно здоровается, не проявляя никаких признаков дискомфорта, не смотря на то что Лика уставилась на него как на восьмое чудо света, а Юля у нее на руках куксится, весьма однозначно намекая, что сейчас будет громкий скандал.

— Давай, сюда свои пакеты, —  командую с бодрой улыбкой, —  видишь, у меня помощник какой нашелся!

— Голубоглазый, — немного растерянно выдает она, продолжая в него всматриваться, —  брюнет.

Ага, сообразила, молодец.

— А то! Самый голубоглазый, специально выбирала, — подмигиваю Злыдню, удивленно переводящему взгляд то на меня, то на Лику. Похоже, он теперь уверен, что не только я, но и мое окружение немного с приветом. Представляю, что он скажет, если внезапно выяснится, как все было на самом деле, и что выбирали его на роль папаши исключительно за красивые глаза.

— Проходите сюда, —  она кивает, приглашая следовать за собой.

Мы с Феем вопросительно переглядываемся.

— Иди, —  почему-то шепотом обращаюсь к нему.

— А почему я?

— Потому что я — толстый, беременный колобок, и если начну разуваться - раздеваться — это займет очень много времени.

Не вру, и даже не преувеличиваю. Разве что самую малость. Мне действительно стало трудно обуваться, да и молнию, то и дело заедает.

Он недовольно смотрит на меня, но с места не двигается.

— Нет, если ты, конечно, хочешь, то можешь потом, как благородный рыцарь стоять передо мной на коленях, помогая застегивать сапоги. Я не против.

Лукьянов раздраженно бубнит себе под нос и начинает разуваться, а я только наблюдаю за ним с милой улыбочкой. Давай-давай милый, работай, раз уж сам вызвался помочь.

Лика ждет его в дверях в комнату, а потом и вовсе пропускает вперед, указывая на что-то. Едва Лукьянов скрывается за углом, она с вытаращенными глазами оборачивается ко мне и беззвучно шевеля губами спрашивает, указывая на мой животик:

— Это он???