Мой враг, мой любимый

– Цел и невредим. Миллер стрелял первым, а брат намеренно выстрелил ему в руку. Энтони хотел продолжить дуэль, но Джесс сказал, что скоро ему представится возможность – и не раз – пролить кровь. Тот никак не соглашался, поскольку не получил сатисфакции…

– И что же дальше? – перебила Кирнан.

Дэниел усмехнулся:

– Пришлось мне стукнуть Энтони, чтобы привести его в чувство. Он упал. Джесс осмотрел его руку, сделал укол и посоветовал нам перевязать рану. Сказал, что с Миллером все будет в порядке.

– Боже мой! – снова выдохнула Кирнан и устремилась к раненому.

Опустившись на колени, она рванула рубашку Энтони и увидела, что рана, и в самом деле неглубокая, уже тщательно обработана и перевязана.

– Джесс постарался?

– Ну, да, – подтвердил Дэниел и с улыбкой добавил: – Брат из тех, кто отправляется на дуэль с собственной медицинской сумкой.

Он явно рассчитывал развеселить Кирнан своей шуткой, но она даже не улыбнулась.

– Так значит, Джесс дал ему морфий?

– Чтобы извлечь пулю. А если бы я не стукнул Энтони в челюсть, он ни за что бы не дал себя осмотреть.

Дэниел выразительно развел руками.

– Но почему Джесс ушел? Он наверняка мог бы сделать для Энтони что-нибудь еще…

– Нет, теперь его помощь не требуется. Брат Аарона пошел за повозкой. Он отвезет Миллера в Уильямсберг, к врачу. – И тут Дэниел неожиданно добавил: – А Джесс уезжает.

Кирнан отшатнулась, словно от пощечины, и недоуменно воззрилась на Камерона-младшего:

– Что значит «уезжает»? Я тебя не понимаю!

– Я подал письменное прошение об отставке, а брат сказал, что все взвесил и решил остаться в армии.

– Не может быть! – Глаза Кирнан наполнились слезами. – А где он сейчас?

– Наверное, дома.

Она резко повернулась и, подобрав юбки, вскочила на Райли. Не успела девушка пришпорить его, как могучий конь взвился в воздух и рванулся вперед.

Кирнан выбрала кратчайший путь – через поля, где уже зеленели всходы. Ветер бил ей в лицо, но она не обращала внимания.

К тому времени как она достигла Камерон-холла, Райли был весь в мыле.

Кирнан соскочила на землю и устремилась в дом.

– Джесс! – закричала она с порога.

Навстречу ей вышел Джиггер, преисполненный достоинства черный дворецкий.

– Где капитан Камерон? – нетерпеливо спросила Кирнан.

– Который именно, мисс Маккей? – вежливо осведомился негр.

– Доктор Камерон. Джесс!

– Он уже уложил вещи, мисс Маккей, и сказал, что уедет, не заходя домой. – Видимо, при этом сообщении у Кирнан сделалось такое лицо, что Джиггер поспешил добавить: – Но вы еще застанете его на кладбище, если поторопитесь, мисс Маккей. Он пошел туда. Сказал, что ему надо кое с кем попрощаться.

С крыльца прекрасно просматривалась вся округа – уходящий вниз газон, сад и кладбище. Кирнан и впрямь заметила Пегаса: тот мирно пощипывал траву под могучими дубами, рядом с кованым заборчиком.

Джесс с фуражкой в руках, склонив голову, стоял за оградой.

– Джесс! – что есть мочи закричала Кирнан и мигом скатилась по лестнице.

Сердце ее стучало так гулко, что в ушах звенело. Она бежала, на ходу глотая слезы.

Едва девушка поравнялась с Джессом, как он поднял голову и улыбнулся – на сей раз как-то грустно и ласково.

– Кирнан, – ничуть не удивившись, проговорил он тихо.

– Джесс!

Она остановилась и только сейчас обратила внимание, что их разделяет ограда – он по одну сторону, она по другую. Не в силах унять волнение, она, видимо, тронула сердце любимого, ибо он сказал:

– Я сделал все, что мог, Кирнан. Видит Бог, я не хотел его ранить. – И пожал плечами. – Разумеется, о нас я ему не говорил. Наверное, он сам догадался. Трудно сказать… Но с ним все будет в порядке.

Кирнан торопливо кивнула. Энтони ее совершенно не интересовал. Она и так знала, что с ним ничего страшного не случится.

– Джесс, ты не можешь ехать, – начала она несмело.

– Но я должен, – возразил он и добавил, горько усмехнувшись: – Иначе мне придется драться на дуэли со всеми друзьями и знакомыми.

– Джесс! – выкрикнула Кирнан, вложив в это короткое слово и тревогу, и боль, и любовь.

– Поцелуешь меня на прощание? – спросил он тихо.

Значит, он действительно уезжает. Решающий момент настал. Он любит свой дом, но не так уж сильно. И ее тоже…

– Если ты сейчас уедешь, я навсегда возненавижу тебя, Джесс!

Он выпрямился.

– А если я останусь, Кирнан, ты тем более не сможешь любить меня, потому что я перестану быть самим собой.

– Я ненавижу тебя, Джесс Камерон. Клянусь, ненавижу всем сердцем! Ненавижу и презираю… Врагу не пожелаешь такой ненависти!

Камерон не ответил. Подняв голову, он окинул прощальным взглядом реку, рощу, дом. Потом в последний раз посмотрел на могилу родителей. Ветер шевелил ветви деревьев.

Теперь, попрощавшись со всеми, Джесс вышел из-за ограды и двинулся к Пегасу.

Подхватив поводья, мужчина вернулся к Кирнан и, не обращая внимания на ее протесты, с какой-то дикой страстью привлек к себе. Поцелуй обжег ей рот – нет, проник в самую глубину сердца, словно Джесс хотел навеки запечатлеть в нем память об их любви и страсти.

И все-таки он оставлял ее. Кирнан высвободилась и изо всех сил уперлась ему в грудь. Дрожащим голосом она крикнула: