Мой враг — королева

И вот теперь он узнал, что у меня есть любовник. Желает ли он меня по-прежнему, я не знала. Он стал слаб и сам чувствовал свой возраст. Я думала, что он сейчас просто хотел отдыха и покоя. Но смотрел он на меня с лютой ненавистью — не сможет он простить мне измены.

Я вдруг поверила, что даже во время своих долгих отсутствий он не изменял мне. Он сопровождал королеву и был в ее свите, когда вернулся из Нидерландов, но я помню, как он желал тогда, чтобы я всегда была рядом, и следил, чтобы я всегда была одета не хуже королевы.

Да, я когда-то имела над ним власть, ибо он любил меня. Я была ему нужна. Он был очень привязан к своей жене — ровно настолько, насколько ему позволяла королева.

И вот я предала его. Я завела любовника и выбрала для этого человека низкого положения, слугу. Он никому не простил бы измены — изменить ему и избежать наказания было невозможно. Одно средство мне представлялось надежным: вести себя так, как будто моя измена — способ отомстить ему.

Должна ли я предупредить Кристофера? Нет, не стоит. Он может испугаться. Он ничего не должен подозревать. Я хорошо знаю характер Лейстера, а Кристофер — нет. Я знаю, как надо действовать, убеждала я себя.

— Я от многого отказался ради тебя, — медленно проговорил он.

— От Дуглас Шеффилд — это ты имеешь в виду? — спросила я, стараясь прикрыть испытываемый мною страх наигранной дерзостью.

— Ты знаешь, как мало она значила для меня. Я женился на тебе, не побоявшись ярости королевы.

— И она направила ее против меня. Не тебе бы этим гордиться.

— Но разве я мог быть уверен, что со мной ничего не случится? И все же я женился на тебе.

— А не мой ли отец заставил тебя это сделать, вспомни-ка!

— Да я сам очень хотел жениться на тебе. Я никого не любил так, как любил тебя.

— А затем ты без конца бросал меня.

— Только ради королевы.

Я рассмеялась:

— Нас трое, Роберт — две женщины и один мужчина. И никакой разницы нет в том, что одна из нас королева.

— Нет, вся разница именно в этом. Я никогда не был ее любовником.

— Она не пускала тебя в свою постель. Я это знаю. Но все же ты ее любовник, а она твоя любовница, по-другому это не назовешь. Поэтому тебе не следует становиться судьей над другими.

Он схватил меня за плечи, его глаза пылали гневом, и мне показалось, что он сейчас убьет меня. Но в глазах его было и отчаяние. Хотела бы я разглядеть, что там было еще. Похоже, он на что-то решился, я поняла.

— Завтра утром мы уезжаем, — вдруг сказал он.

— Куда же мы отправимся?

Насмешливая улыбка искривила его губы:

— В Кенилворт.

— Мы…? — запинаясь, произнесла я.

— Ты и я, и твой любовник в числе прочей челяди.

— Я думала, ты приехал лечиться, принимать ванны.

— Потом, — ответил он. — Сначала в Кенилворт.

— А почему бы сейчас же не начать принимать ванны? Ведь для этого и послала сюда тебя твоя госпожа. Могу тебе сказать, что выглядишь ты не лучшим образом… ты очень болен.

— Да, я это чувствую, — проговорил он. — Но сначала я хочу отправиться с тобой в Кенилворт.

И он вышел.

Я была напугана. Я увидела его взгляд, когда он говорил о Кенилворте. Почему Кенилворт? Место, где мы встретились и страстно любили друг друга, где мы назначали друг другу тайные свидания, где ему так захотелось жениться на мне, даже с риском вызвать гнев королевы.

— Кенилворт, — произнес он, и зловещая улыбка искривила его рот. Я поняла, что какой-то жестокий план зародился в его голове. Что он собирался сделать со мной в Кенилворте?

Я легла в постель, и мне приснилась Эми Робсарт. Я лежала в постели, а кто-то подглядывал за мной из темных углов комнаты. Какие-то люди на цыпочках молча крались к постели… Какие-то голоса шептали мне: «Камнор Плейс… Кенилворт…»

Я проснулась, дрожа от страха, и все мои обостренные чувства убедили меня, что Роберт задумал какую-то ужасную месть.

На следующий день мы выехали в Кенилворт. Я ехала верхом, рядом с мужем и, поглядывая на него украдкой, видела, как бледны его щеки, испещренные сеткой красных жилок. Его элегантный плотный воротник, его бархатный камзол, его шляпа с развевающимся пером не могли скрыть изменений, нанесенных ему болезнью. Несомненно, это был очень больной человек. Ему было почти шестьдесят, и он прожил весьма беспокойную жизнь, совсем не берег себя от всего того, что в свете почитается за проявления мужской доблести. И это сейчас дало себя знать.

Я сказала:

— Милорд, нам следует незамедлительно отправиться в Бакстон, ваше состояние таково, что целебные ванны вам просто необходимы.

— Мы едем в Кенилворт, — резко возразил он.