Мой Ванька. Том второй

– Саша, здравствуйте. Это Сергей Петрович, – слышу я в трубке голос ректора.

– Здравствуйте, Сергей Петрович! Слушаю вас!

– Комиссию, в порядке исключения, я собираю через неделю. Волноваться вам не надо, там будут знающие вас и вашу работу люди. Иван мне дал почитать копию вашего диплома. Не ругайтесь, это я его попросил. Простите, но мы вместе с ним там кое-что подправили. Вещи абсолютно не концептуальные, но бросающиеся в глаза скептикам. Он вам покажет, где мы вмешались в авторский текст.

– Спасибо, Сергей Петрович! Уверен, что все замечания уместны, но, конечно же, обязательно посмотрю.

– И ещё… По настоянию Михал Михалыча во вкладыш вашего диплома внесена запись о прохождении расширенного курса хирургии.

– Вот за это отдельное спасибо!

– Короче, готовьтесь! Кирилл сказал, что на неделю вас выгонит с работы для вашей подготовки.

– Не получится! У меня две плановые операции и ещё пациенты.

– Ну это вы уже с ним сами разберётесь, – ректор усмехается в трубку. – Чуть не забыл! Сразу же после защиты приезжайте вместе с ним в академию, и мы обсудим, что из нашего бывшего оборудования мы сможем вам недорого продать. Мы же вчерне с вами уже обсуждали этот вопрос.

– Конечно, я помню! Мы можем приехать и до моей защиты.

– А вот это уже у вас не получится! Готовьтесь спокойно. Всё равно я вас раньше вашей защиты с этим вопросом не приму. Ясно?

Звучит жёстко, с начальственной интонацией.

– Ясно… – я понимающе вздыхаю.

Люди! Я теперь – не только малахольный доктор, но ещё и дипломированный доктор! Всё состоялось. Честно говоря, это даже не защита была. Скорее, семинар какой-то. Я отвечал на большое количество вопросов членов комиссии и присутствующих сочувствующих. Показывал много энергетических опытов. Рассказывал о своей статистике в разных случаях. Всё действо длилось больше часа. Даже упрел.

Очень приятно было, что в комиссии сидели практически все люди, которые знают меня и которых знаю я. Конечно, были и Юрий Степанович, и Михал Михалыч. Были и завпульмонологией, и завтравматологией. Кирилл Сергеевич, Ванька и ещё Сергей Александрович с Юрой сидели в уголке и за меня болели.

Все члены комиссии выступили с положительными отзывами. Завершал выступления членов комиссии Шахлатый. Он оказался в своём репертуаре. Долго хмурился, двигал своими кустистыми бровями и наконец сказал, что словесный понос, который мешает восприятию правильных мыслей, надо убрать, всё глобально перекомпоновать, дополнить, отредактировать и выходить на защиту кандидатской. На что Сергей Петрович заметил, что до этого будущему соискателю сначала надо поучиться в ординатуре.

А потом был банкет. Шахлатый предложил провести его у него на кафедре. Надо сказать, и во время банкета я продолжал отвечать на вопросы. Мне была очень приятна заинтересованность уважаемых мною людей в моих методах лечения. И ещё мне было очень приятно, что все профессора с большим почтением общались с Кириллом Сергеевичем, у которого нет никаких степеней и регалий. Я с большим удивлением узнал, что, наведываясь в академию, он часто консультирует тамошних специалистов, причём в разных отделениях, подтверждая тем самым свой потрясающий универсализм.

А ещё потом в квартире Кирилла Сергеевича мы уже сидели нашим узким кругом. Серёжка с Антошкой опять спали вместе на бывшей Ванькиной кровати, а мы мирно беседовали о нашей жизни. Как было тепло! Особенно мне было приятно, что Кирилл Сергеевич весь вечер тихо и счастливо улыбался. А когда я попросил всех выпить за него, за человека, который сделал меня врачом, он замахал руками и сказал, что ни из кого ничего сделать нельзя, если человек сам к этому не стремится, и что его роль тут третьестепенная.

Это совсем не так! Полностью отдаю себе отчёт в том, что где бы и что бы я ни делал, всегда за собой ощущаю его как доброго сказочного исполина. Исполина своего дела.

Наконец мы с Ванькой только вдвоём сидим на нашей кухне с бутылкой коньяка.

О том, что это будет, мы с ним решили каждый сам, практически не сговариваясь. Просто один приготовил стол, а другой принёс эту бутылку.

– Сашка… Как мало мы с тобой общаемся! Всё на уровне привет-привет и пока-пока…

– Ну в больнице мы же видимся!

– Это не то общение! Да ты и сам всё прекрасно понимаешь, только провоцируешь меня на подробности. Часто ли мы с тобой вот так, глаза в глаза? Во-от… А раньше…

– Теперь мы с тобой занятые люди… – я невесело усмехаюсь. – До того занятые, что у меня нет времени спросить – как живёшь, братишка? И идиотом не за что тебя назвать…

– Я только коснусь твоего плеча головой – сразу срубаюсь. А вообще… знаешь, как мне иногда хочется, чтоб ты спросил меня: «Как у тебя дела, братишка?»

Мне становится очень стыдно и даже где-то страшно. Он это так сказал, что я опять кожей ощутил тот зов из прошлого, из его внутреннего одиночества. А ведь я уже знаю, да и он сам об этом говорил, что даже общение с Ритой ему меня заменить пока не может…

Подсаживаюсь рядом и крепко прижимаю его к себе.

– Прости меня, Ванюха… Прости меня, родной мой…