Мой Ванька. Том второй

– А разве я вам сказал, что вам было послано наказание? – он поднимает брови. – Повторяю: вам было послано испытание, преодоление которого стало вам по силам. Тяжесть любого нашего испытания определяется Господом в зависимости от возможностей каждого из нас в отдельности.

Последнее звучит спокойно и строго.

– Простите… Но тогда получается, что вы призываете не просто верить, но ещё и… понимать?

– Конечно!.. Конечно! Я рад, что вы это поняли. Это апологеты ортодоксальной веры запрещают шаг вправо и шаг влево, называя это ересью и требуя слепой веры. С их точки зрения ваши методы лечения тоже богопротивны. Но я так не думаю!

– То есть сомневаться можно… – я растерянно улыбаюсь.

– Нужно! – опять спокойно и строго произносит отец Михаил. – Именно наши сомнения являются двигателем развития. А человек должен развиваться!

– Вы с другими тоже так говорите?

– Не со всеми и не всегда, – батюшка еле заметно касается креста. – Говорить любые слова следует лишь тогда, когда они найдут отклик у собеседника. В противном случае это бесполезная трата времени. У вас мои слова, слава богу, находят правильный отклик.

– В Питере в одной церкви тамошний батюшка сказал, что мне надо сначала смириться, а потом уже молиться, – с усмешкой вспоминаю я.

– Это, наверное, было сказано в каком-то контексте. Верно?

– Да. Я ему сказал, что для общения с Всевышним мне посредники не нужны, – признаюсь я.

– Гм… А вы, значит, все месяцы своего отшельничества обходились без посредников… – отец Михаил тоже усмехается, и я вижу в его усмешке сарказм. – Как же это так? Непорядок получается! И святые отшельники тоже как-то без посредников обходились… Тоже сплошной непорядок! А теперь – серьёзно. Конечно же, я не говорю, что вы святой! Но, как видно, вы в той церкви повстречались либо с ортодоксом, либо с обычным церковным чиновником. Таких среди нас, увы, тоже достаточно.

– Отец Михаил, спасибо вам! Мне всегда очень не хватает таких бесед с вами.

– Александр Николаевич, я готов с вами разговаривать ещё, но, судя по вашему виду, вы уже очень устали. Вам надо себя в порядок приводить. Давайте на сегодня закончим. Согласны?

– Согласен. Поползу поближе к кровати.

– Я попрошу Анну Степановну вас проводить. До свидания! Спаси вас Господь! – отец Михаил троекратно крестит меня.

Выходим из комнаты… Ванька стоит, облокотившись о прилавочек Анны Степановны.

– Здравствуйте, отец Михаил! – подходит он и приветствует батюшку.

– Здравствуйте, Иван Николаевич! – батюшка, улыбаясь, пожимает Ваньке руку. – Забирайте вашего нарушителя и не сердитесь на него.

– Что делать, – ворчит братишка. – Ну, пошли домой, нарушитель…

– Спаси вас Господь, Иван Николаевич! Давно хотел вам сказать, что я радуюсь, глядя на вас. Вы – очень хороший человек…

Отец Михаил его тоже троекратно крестит, и Ванька явно смущается.

Иду, опираясь на палку и на Ванькино плечо. Молчим.

– Ну, чего не ругаешься? – не выдерживаю я.

– А чего тебя ругать? – со вздохом отвечает Ванька. – Мог бы и мне сказать, что хочешь к отцу Михаилу сходить, а не напрягать посторонних тётенек на улице. Анна Степановна ведь попросила одну из твоих провожатых зайти ко мне в больницу, так что я всё знаю. Может, остановимся? Отдохнёшь?

– Дойду…

– Эх, Сашка… С тобой точно не соскучишься!

– Угу… Я – мужик весёлый.

У дома нас ждёт Таня.

– Александр Николаевич! Зачем вы так? – упрекает она, и я вижу тревогу в её карих глазах. – А вдруг упали бы?

– Во… Ещё один… воспитатель! – я благодарно хмыкаю.

В квартиру входим втроём.

– Ваня, ты сам капельницу поставишь или мне? – спрашивает Таня, пока я раздеваюсь и плетусь к кровати.

– Тань, давай ты. Мне тут ужином надо заняться.

И вот уже она хлопочет около меня, готовя всё необходимое. Украдкой чмокаю её. Ну вот… Грозит мне кулачком…

– Ваня, ты проконтролируешь? – кричит она из комнаты на кухню. – Мне к Васе бежать надо.

– Проконтролирую!

– Слушайте, вы, медики хреновы! – не выдерживаю я. – Я тоже некоторое отношение к медицине имею.

– Ты сейчас имеешь отношение только к постели. Понял? – Ванька появляется в дверях с кухонной прихваткой в руке. – А вдруг ты заснёшь?

– Ну ладно… – сдаюсь я.

– Ой… А это… – Таня увидела на моей шее под футболкой амулет, подарок за лечение девочки. – Это… Откуда это у вас?

Приходится рассказывать.

– Ну ты даёшь, Сашка! В таком состоянии – и ещё лечить?

– Лечить надо в любом состоянии, Ванюха. А что тебя так удивило, Танюшка?

– Точно такой амулет носил мой дед. Это оберег от злых духов и болезней.

– Мне это объяснили, а что тебя так удивило в том, что мне его подарили?

– Можно, я посмотрю?

Пытаюсь снять ремешок с шеи, но у меня не получается. Голова не даёт. А ведь его надели мне на шею очень просто! С большим запасом… Сейчас же он будто сжался.

– Александр Николаевич! Не снимайте! Нельзя! Я так посмотрю. Там должна быть царапина.

Она наклоняется и поворачивает кость обратной стороной.

– Ой… Это… он. Вот и царапина!

Очередной раз Таня смотрит на меня со священным ужасом.

– Ну чего ты на меня так уставилась?

– Так что, Сашка, ты теперь, как ни крути, законный шаман! – дразнит меня Ванька.