Мои токсичные коллеги. Как пережить abuse на работе?

Второе обсуждение с эйчар и руководительницей проходило в офисе. Это был второй раз за восемь месяцев, когда меня обязали встречаться в очном формате, причем первый раз пришелся на период испытательного срока – для знакомства с начальством. Я хорошо понимал, что личная встреча спланирована моими противниками с одной-единственной целью – оказать на меня дополнительное давление, дезориентировать меня, заставить нервничать. Наверное, по той же причине Мюллер не стал беседовать со Штирлицем в уютном кабинете, а повел его в подвал[35]. Должен признать, что своей цели они достигли, однако я не показал им этого. К той встрече я готовился еще тщательнее, чем к первой; новое древо решений, которое я подготовил, обладало огромным количеством ветвей. Я заранее выучил, что буду отвечать на каждый вопрос, а К., словно он был не юристом, а психологом, очень подробно объяснил мне, как я должен произносить свои реплики. Чем тише и спокойнее я буду говорить, убеждал меня К., тем большего эффекта добьюсь. Если мои противники, что вряд ли, настроены на конструктивное решение проблемы, такая манера моей речи будет способствовать корректности и точности обсуждения. Если же они, как мы полагали, хотят лишь «прожать» и унизить меня, наплевав на мои доводы, то мое спокойствие вызовет у них раздражение, что увеличит вероятность того, что они совершат ошибку. Важно было помнить, что во время совещания в офисе любой эмоциональный срыв одной из сторон так или иначе укрепляет позицию другой стороны, конечно, при том условии, что этот факт не будет забыт. А мы с К. собирались фиксировать абсолютно все: позиция моих противников противоречила моральным и этическим нормам компании и трудового законодательства, мне же скрывать было нечего, поэтому я был абсолютно открыт.

Спрогнозировав все возможные варианты начала переговоров, их развития и завершения, мы с К. обрели подобие уверенности в себе. Я был готов к встрече, которая должна была начаться в 09:00 в среду.

В переговорной комнате я был в 08:55. Сидел и глубоко дышал, делая ритмичные вдохи и выдохи одинаковой длительности, как рекомендовалось в книге по йоге, которую я когда-то прочитал. Вдох-выдох… Эйчар пришла в 09:05. Поздоровалась, а затем вместе со мной стала молча ждать руководительницу, не делая ни малейшей попытки предварить предстоящий разговор хотя бы намеком на возможность если не благожелательного, то хотя бы корректного общения. Я был готов к стрессу во время переговоров, но надеялся, что до этого все же не дойдет. Руководительница явилась в 09:15. «Большой директор» на встречу приглашен не был, видимо, его имя упоминалось лишь для того, чтобы посильнее надавить на меня.

Акт первый. Руководительница достала ноутбук и монотонным голосом, с ошибками в падежах, склонениях и ударениях зачитала с монитора подготовленный текст. Этот монолог был посвящен задачам, которые, по ее мнению, я провалил, и моим недочетам. Про все это я слышал впервые, потому что, как я указывал ранее, никакой предметной обратной связи от руководительницы я не получал. Эта реприза длилась минут 10–12, однако уже в самом начале, услышав повторы и рекуррентные ссылки, я сделал вывод, что руководительница готовила этот текст сама, эйчар точно его не правила и, возможно, даже не читала. Все громадье «проваленных» задач в действительности было сведено к четырем заданиям, три из которых я сделал качественно и в срок; четвертое же вообще не имело ко мне отношения: его делал другой сотрудник, что было подтверждено письменно в электронной почте. Вдох-выдох… Руководительница не смотрела мне в глаза, поэтому я наблюдал за суетой эйчар, то чесавшей себе переносицу, то поправлявшей манжеты рубашки. Я ждал окончания монолога руководительницы с последующим выводом, гласящим, что я некомпетентен.

Акт второй. Мысленно созерцая правую верхнюю часть листа с моим древом решений, содержащую ответы на вопросы по задачам, я спокойно и вежливо попросил разрешения сделать свои замечания по поводу услышанного. Эйчар кивнула. Я кратко объяснил, что доводы руководительницы неприменимы ко мне и не учитывают специфику нашей работы. Я рассказал про отсутствие каких-либо комментариев к выполненным задачам, про запрет общаться с коллегами и партнерами, про повторение одних и тех же заданий в списке руководительницы и пр. Выслушав меня, эйчар промолчала, а руководительница, заметно выйдя из себя, сообщила, что «никаких комментариев от нее я получать не должен, потому что за мной проще все переделать, что объяснить мне что-либо невозможно, что я необучаем и неадекватен». Далее она почти прокричала, что из-за моих действий, направленных на выполнение очередного задания, компания понесла существенный убыток и что я лично должен нести за это ответственность.