Мои странные мысли

На этих ступеньках я познакомилась с Рейхан, женщиной, которая жила через дорогу, двумя домами ниже. Однажды она высунула из окна голову на улицу и сказала: «Я думаю, ваш фонарь ярче нашего!» – после чего захватила свое шитье и пришла посидеть со мной.

– Я из Восточной Анатолии, но я не курдянка, – сказала она так, как будто говорила о своем возрасте.

Она была по меньшей мере лет на десять-пятнадцать старше меня. Она восхищалась моими руками, которыми я просеивала рис.

– Посмотрите на эти руки, гладкие, как у младенца! Ни единой морщинки! Посмотрите, как быстро они двигаются, словно голубиные крылья, – говорила она. – Ты должна заниматься рукоделием, поверь мне, ты заработаешь больше, чем я и этот ангел, которого ты получила в мужья. Я рукоделием зарабатываю больше, чем мой супруг на своей полицейской зарплате, и ему это очень не нравится…

Когда Рейхан было пятнадцать, ее отец решил – ни с кем не советуясь – отдать свою дочь торговцу войлоком, так что ей пришлось сбежать с будущим мужем из дома с одним только маленьким узелком, жить в Малатье и никогда больше не видеть ни отца, ни других родственников. Она была одной из семи детей в крайне бедной семье, но не считала это оправданием того, что ее пытались продать, и до сих пор спорила с родственниками, как будто они были прямо перед ней.

– Какие же бывают на свете родители, Райиха! Они не только не считаются с дочерьми, они даже не позволяют дочерям хотя бы издалека посмотреть на мужчин, за которых не задумываясь их выдают, – говорила она, качая головой и не отводя взгляда от своего рукоделия.

Рейхан страшно огорчало то, что отец пытался продать ее без обязательств заключить государственный брак. Однако она, убежав от него со своим суженым, настояла на государственной регистрации.

– Мне еще надо было ставить условие – жить без побоев, – говорила она иногда, смеясь. – Никогда не забывай, как тебе повезло с Мевлютом.

Рейхан притворялась, что не верит тому, что существуют мужчины вроде Мевлюта, которые ни разу не ударили своих жен, и утверждала, что, должно быть, дело во мне. Она постоянно просила меня повторить историю того, как я нашла моего «ангельского мужа», как мы встретились и понравились друг другу на свадьбе, как Мевлют через посредников отправлял мне письма, пока был на военной службе. Ее муж, служивший в полиции, бил ее каждый раз, как напивался ракы, так что по вечерам, когда стол накрывался для выпивки, она садилась и ждала. Как только муж начинал вспоминать какой-нибудь очередной допрос, в котором участвовал, – что обычно было первым знаком приближающегося избиения, – она вставала, брала свое шитье и шла ко мне. Если я была в это время в доме, меня предупреждал о ее появлении на нашем крыльце голос ее мужа Неджати, уговаривавшего: «Пожалуйста, вернись домой, моя любимая Рейхан, я больше не буду пить, обещаю». Иногда я брала девочек с собой и садилась на ступеньках крыльца с ней.

– Аллах, хорошо, что ты пришла, давай посидим вместе немного, он скоро завалится спать, – говорила Рейхан.

Когда Мевлют зимними вечерами продавал бузу, она приходила к нам и садилась смотреть за семечками телевизор со мной и девочками, рассказывая им истории, от которых они смеялись весь вечер. Она улыбалась Мевлюту, когда тот возвращался поздно ночью, и говорила ему: «Благослови Создатель счастье вашего очага!»