Мой Рагнарёк

— А кто тебе сказал, что мы обречены, Паллада? — Весело спросил я. В это утро мой дух был несокрушим. — Мало ли, что накаркала эта старая карга, Вельва! Мне как раз пришло в голову: возможно глумливый бродяга Лодур побывал у нее за день до меня и посулил ей больше серебра? Неплохая вышла шутка, признаю — и как раз в его духе…

Ну да, конечно, еще о нашей гибели говорится во множестве глупых старых сказок, которые по большей части придумали несведущие люди, чтобы пугать перед сном своих сопливых чад! Какой надежный источник информации о нашем будущем! Между прочим, люди только и делали, что ошибались — пока были живы… Так что мы еще попрыгаем!

— Я не верю тебе, Игг. Но мне нравится, что ты так говоришь. — Слабо улыбнулась она. — Наш ночной гость здорово поднял тебе настроение да?

— Да, отчасти это его заслуга. Сегодня ночью я впервые за долгое время занимался настоящим делом, и все шло как по маслу! Я даже не испытываю желания собирать своих валькирий и спрашивать у них, как прошла эта ночь на других амбах — я и без того уверен, что все в полном порядке… Несколько дней назад — как раз перед нашим путешествием к Аиду — я раскинул руны, чтобы спросить у них, как наказать чужаков, которые убивают моих союзников.

Руны обещали мне, что помощь прийдет со стороны, и я начал опасаться, что они меня обманывают — я был совершенно уверен, что нам неоткуда ждать помощи! И тут из темноты ночи появляется этот странный незнакомец — языкастый, как Лодур, но приветливый, как утренняя птица — выкладывает нам полный список имен наших врагов и исчезает невесть куда, так и не представившись… Или он все-таки рассказал тебе, кто он такой?

Афина отрицательно покачала головой.

— Ну да, этого следовало ожидать! Досадно: я так спешил взяться за дело, что даже не успел поблагодарить его должным образом…

— Не переживай, я не забыла сказать ему «спасибо». И потом, я совершенно уверена, что он еще заявится. Во всяком случае, он спрашивал, можно ли навестить нас снова. Я сказала, что можно. — Хмуро сообщила Афина.

— А что, разве он тебе не понравился? — Мне стало любопытно: неужели эти двое успели повздорить?

— Да нет, вполне понравился. — Так же хмуро возразила она.

— Чудной он, верно? Не похож ни на человека, ни на одного из нас. — Заметил я. И добавил:

— Не могу поверить, что ты не развязала его язык, и без того охочий до болтовни! — Да какое там, я был совершенно уверен, что наш гость, кем бы он ни был, не смог отвертеться от расспросов Афины, и теперь она решила оставить свои трофеи при себе — а старик Один пусть сам разбирается, что к чему! Такое за ней всегда водилось.

— Ну, «вытрясла» кое-что — так, сущие пустяки! Он, знаешь ли, упорно утверждал что просто спит и видит нас во сне. — Неохотно сообщила Афина. — Потом заявил, что сейчас исчезнет, потому что его, дескать кто-то будит.

Вышел в коридор и действительно тут же исчез — я поспешила за ним, но его уже нигде не было. И его следов тоже не было. Вообще-то, все существа оставляют за собой следы, но он — нет. Так что можно считать, что он нам примерещился, и спокойно жить дальше. У нас с тобой была очень полезная и своевременная галлюцинация, Игг. Это все.

— Так уж и «все»! — Недоверчиво усмехнулся я.

— Все. — Твердо сказала она. — Знаешь, я собираюсь пойти к себе и немного поспать.

Эти последние дни меня совершенно вымотали. Можно подумать, что я не дочь Зевса, а пожилая домохозяйка с дюжиной детишек на руках…

— Ну уж, выдумала, дуреха! — Улыбнулся я. — Ты юная, прекрасная и бессмертная. Я уже не говорю о дюжине детишек — откуда бы им у тебя взяться?!

— Да уж, действительно… Я так устала, что даже не буду с тобой ссориться. — Вздохнула Афина. — Но больше не надо этих дурацких комплиментов, ладно?

— Ладно. — Великодушно согласился я. — Могу исправиться прямо сейчас — вот, слушай: ты — дряхлая морщинистая старуха, и твоя дряблая грудь болтается на ветру, достигая узловатых колен, а жидкие пряди седых волос не могут прикрыть этот срам… Так лучше?

Афина изумленно уставилась на меня, криво улыбнулась и покачала головой.

— Ну ты разошелся, груз виселицы! — Впрочем, она не выглядела слишком недовольной. Я не стал на нее сердиться за то, что она снова вспомнила это недостойное прозвище.

— Это еще что! Вот когда я по-настоящему разойдусь, никому мало не покажется! — Весело пообещал я. — Тебе еще предстоит не раз удивиться, Паллада!

— Я люблю удивляться. — Неожиданно улыбнулась она. — Так что ты уж расстарайся, Отец битв!

— Вот такое обращение мне по душе. — Одобрительно заметил я.

Весь день я снова мотался между амбами, оседлав верного Слейпнира — на мой непритязательный вкус, он куда надежнее, чем аэропланы! — и творил чудеса. На сей раз это были чудеса дипломатии: я встречался с Олимпийцами, ораторствовал, уговаривал, доказывал, льстил, искушал и даже угрожал.