Мой Рагнарёк

– Понимаю. – Кивнул Зевс. Его глаза азартно сияли. Даже облик бровастого русского политика куда-то исчез: сейчас на меня смотрел настоящий Громовержец, помолодевший и окрыленный надеждой. Такого я бы с радостью взял в свою дружину и в лучшие дни, когда мне было из чего выбирать… Он требовательно спросил:

– Но почему ты так долго молчал, Один? Может быть, ты действительно нашел способ перехитрить судьбу. Мы могли бы попробовать вместе!

– Еще попробуем. Именно поэтому я и попросил вас собраться на этой амбе.

До сегодняшнего дня я молчал, поскольку мне было нечего вам предложить, а я не люблю болтать попусту. Но теперь у меня есть для вас хорошее предложение. Наш враг и его мертвое войско движутся на север. С каждым днем они все дальше от нас.

Считается, что мы не будем сражаться, пока не прийдет день последней битвы… А ведь ваши летательные машины могут уже завтра атаковать их с тыла. Я с удовольствием к вам присоединюсь. Все очень просто.

– Звучит заманчиво, но нас слишком мало, Один! – Сердито сказал Гефест. – Неужели ты думаешь, что мы сможем причинить им серьезный ущерб?

– Не забывай, Вулкан: кто они, и кто мы! – Надменно сказала Афина. – Они – всего лишь мертвые люди…

– А мы – всего лишь умирающие боги. – Неожиданно вставил Аид. До сих пор он равнодушно молчал, опустив голову и внимательно рассматривая собственные руки.

Его реплика прозвучала, как гром с ясного неба. До сих пор никто не решался столь откровенно высказаться о состоянии наших дел. Кажется, Олимпийцы были шокированы его прямотой.

– В любом случае, это не имеет значения. – Решительно сказал я. – Мы нападем на них не потому, что я всерьез рассчитываю разбить эту армию мертвецов в первой же битве. Честно говоря, я и сам не слишком верю в легкую победу… Но ни в одном из этих проклятых предсказаний не говорится, что война начнется так рано, задолго до последнего дня – вот что по-настоящему важно!

– Твоя правда, Один. – Улыбнулась Афина. Она-то была в восторге от моего предложения, да я и не сомневался на ее счет…

– Все лучше, чем сидеть сложа руки и ждать когда нас позовут умирать. – Тонким голоском белокурой девицы сказал Марс. – Вы как хотите, а я отправлюсь с Одином.

– Мы все с ним отправимся. – Мне показалось, что голос Зевса звучит откуда-то сверху, хотя он по-прежнему сидел рядом с нами.

– Это что, приказ? – Сварливо спросил Аполлон.

– Именно. – Подтвердил Зевс.

– Что ж, если вам кажется, что это что-то изменит, можно и повоевать немного. – Гермес пожал плечами. – Но если уж нам предстоит сражаться неизвестно с кем, я предпочел бы оказаться под покровом твоего магического значка, Один. – Он снисходительно посмотрел на остальных Олимпийцев. – Не знаю, как вам, ребята, а мне нечего терять. Ну, получит Один надо мной некую "тайную власть" – все равно через полгода это закончится навсегда.

Полгода можно и потерпеть. Опять же, какое-никакое, а разнообразие!

– Ты очень мудрый муж, Меркурий. – Улыбнулся я. – Мне даже немного жаль, что до сегодняшнего дня нам с тобой не довелось обстоятельно побеседовать.

Думаю, уж ты-то смог бы придумать что-нибудь путное!

– Я и сам так думаю! Ничего, надеюсь у меня еще есть время на размышления. – Легкомысленно отмахнулся он. – Не слишком много, конечно, но все лучше, чем ничего! А пока я буду придумывать "что-нибудь путное", можно действовать по твоему плану… – Он приблизился ко мне, на ходу пытаясь справиться с непослушной застежкой своей летной куртки, и потребовал:

– Давай, Один, царапай свой зловещий узор, пока я не передумал. Вообще-то, я терпеть не могу, когда меня царапают!

Гермес демонстративно поморщился, когда мой нож прикоснулся к его груди.

Олимпийцы замерли, они смотрели на нас так, словно я собирался зарезать их родича. Я быстро и аккуратно вырезал руну Эйваз на его загорелой коже, потом полоснул по собственной руке.

– А себя-то зачем? За компанию? – Невозмутимо осведомился Гермес.

– Если руна не напьется моей крови, она останется просто бессмысленным узором. – Объяснил я. – Твоя кровь тут не годится, и вообще ничья не годится, кроме моей… А теперь помолчи немного, ладно? Мне надо поговорить с руной.

Он кивнул и потом с любопытством прислушивался к моему шепоту.

– Ну и имена у этих тварей! И как ты только их выговариваешь, Один? Между прочим, пока ты бормотал эту чушь, мне было очень щекотно. – Весело заявил он, застегивая куртку. – Думаю, в этом и состоял твой злодейский замысел: ты собирался защекотать меня до смерти! – Гермес скорчил озабоченную рожу и повернулся к остальным:

– Я раскусил этого одноглазого, ребята! Не поддавайтесь на его уговоры. Он царапается и щекочется, а еще шляпу надел… впрочем, все это вполне можно пережить, имейте в виду!

– Отлично. – Кивнула Афина. – Рисуй свой знак и на моей груди, Один.

Какого черта!

Если еще и тебя бояться, жизнь станет совсем тоскливой…

– Спасибо за доверие, Паллада. – Усмехнулся я.

– Надеюсь, мне не обязательно расставаться с этим обликом? – Холодно осведомилась она. – Твоя руна не исчезнет, когда я решу, что мне надоело выглядеть таким образом?