Мой Рагнарёк

Изображение тут же ожило, соскользнуло на землю, с удовольствием потянулось и визгливо мяукнуло. Афина погладила кота, и под ее рукой он начал расти. Кот рос, пока не превратился в настоящее чудовище, голова которого почти достигала верхушек деревьев. Как и все Хранители, которых мне доводилось встречать до сих пор в домах Олимпийцев, кот оставался плоским как тень. Впрочем, насколько я знаю, это странное свойство делает Хранителей даже более опасными, чем можно предположить…

– Теперь мой "Бристоль" не останется без присмотра. – Одобрительно сказала Афина. – Из этого зверя получился хороший Хранитель. Один из лучших. Мы можем идти.

Она уводила меня все глубже в лесную чащу. Кажется, здесь царили вечные сумерки – не настоящая темнота, а лишь обещание темноты. Если бы я был не Одином, а кем-то другим, я бы не раз содрогнулся от ужаса. В этих местах царила совершенно непередаваемая атмосфера страха, уныния и отчаяния. Я-то, понятное дело, мог позволить себе роскошь не обращать внимания на зловещее настроение окружившего меня леса, но что, интересно, должны были чувствовать люди, жившие в этих местах на протяжении столетий?!

– Что, и тебе не слишком весело? – Заметила Афина. – Ничего не поделаешь, Игг: мы уже совсем близко.

– Да мне-то вполне весело… – Я пожал плечами. – Я все думаю о людях, которые жили в этих местах. Славно им жилось, нечего сказать!

– Да, в свое время меня тоже занимала судьба смертных, которые сами того не ведая поселились по соседству с входом в Аид. – Оживилась она. – Я даже не поленилась кое-что разузнать. Можешь не слишком о них печалиться, Один: на протяжении многих столетий здесь жили полудикие мудрецы, которые умудрялись даже черпать силу от такого соседства. А когда им на смену пришли неприкаянные бродяги, отважившиеся пересечь Океан в поисках лучшей доли, ни они, ни их потомки вообще ничего не заметили, тупицы! Можешь себе представить? Впрочем, лучшие из них все-таки что-то смутно чувствовали.

Среди жителей этих мест было на удивление много мастеров сочинять страшные истории, которые так любят читать их соплеменники. Эти бедняги смертные, из числа тех, что любят толочь воду в ступе, все недоумевали: и почему это маленький штат Мэн подарил миру так много писателей…

– Так что, эта мрачная земля породила много скальдов? – Рассмеялся я. – Славно!

Вместо того, чтобы дрожать от страха, или предаваться унынию, они просто слагали истории, способные напугать жителей других мест, какие молодцы…

Нет, все-таки они были не безнадежны, эти недолговечные обитатели Митгарда!

Не зря я тратил столько времени, чтобы их растормошить!

– Ты настоящий безумец, Хрофт! Только тебе могло прийти в голову, что умение складывать истории о событиях, которые никогда не происходили, может оправдать бессмысленное существование смертных! – Горько усмехнулась Афина.

– Я не безумец. – Холодно сказал я. – Это ты не видишь дальше собственного носа, Паллада. Знала бы ты, сколь причудливые вещи случаются во Вселенной, когда хороший скальд переплетает слова, обратив лицо к небу!

– Ладно, что толку с тобой спорить… В любом случае их больше нет, этих твоих "скальдов" – ни плохих ни хороших! А мы уже пришли. Видишь? Это и есть вход в обитель мертвых. Уж он-то ни капельки не изменился, к сожалению!

Навстречу нам гостеприимно оскалился темный провал. Это не было похоже на пещеру, яму, или дверь – даже на дверь, открытую в темноте. Просто пятно абсолютной пустоты, словно грубая заплата на тонкой ткани реальности. Афина нерешительно затормозила на самом краю, пропуская меня вперед. Вот уж не подозревал, что Олимпийцы настолько привязаны к скучноватой упорядоченности Серединного мира! Все-таки они были подобны мне и моим родичам – при всем их несовершенстве… Афина робко топталась на пороге иной реальности, как обыкновенная юная ведьмочка из смертных. Я решил не растягивать удовольствие, взял ее за руку и шагнул в темноту. Наши ноги тут же увязли в прибрежном иле.

Темная речная волна лизнула мой сапог, словно пробуя его на вкус, и неохотно отползла назад.

– Это Стикс. – Вздохнула за моей спиной Афина. Она не спешила отнимать у меня свою руку: видимо, ей все еще было не по себе. – Тебе повезло, Хар. – Завистливо добавила она. – Хорошо быть своим в мире мертвых!

– Хорошо, или плохо – во всяком случае, мне не с чем сравнивать… Ну, и где этот ваш хваленый перевозчик?

– Наверное, надо немного подождать. – Неуверенно предположила она. Зябко поежилась:

– Холодно здесь… Не нравится мне все это. Я ведь бывала в этих местах и прежде. Не могу сказать, что мне здесь так уж нравилось, но меня никогда не пугали воды Стикса. Скажу тебе больше: до сих пор я вообще не знала, что подразумевается под словом "страх". А теперь знаю. Мне не нравится это знание – не для меня! Что происходит с нами, одноглазый?

– Дионис умер, Зевс с трудом просыпается по утрам, я умоляю собственные руны подарить мне надежду, а величайшая из воителей содрогается от страха… Мы становимся слабыми, Паллада. – Зло сказал я. – Ты только заметила?