Я вместе с ними ждал сообщения компьютера о системе воспроизводства вируса. Иногда интерком доносил звуки лающего кашля, шаги санитара, переходящего от пациента к пациенту. Они там негромко говорили друг с другом; готовясь к смерти, рассказывали о своей жизни, о людях, которых любили. Среди них была одна женщина, и я слышал, как она переходит от кровати к кровати, разговаривает с больными, утешает умирающих. Она говорила:
- Меня зовут Фелиция. Хотите немного воды? Вам нужно одеяло?
А потом начинала говорить о разных хороших вещах, о том, как она целый день провела на пляже и загорела до цвета сандалового дерева, о том, как отец научил ее делать себе обувь. Вначале это казалось простой болтовней, но больные успокаивались. Эта женщина показалась мне очень мудрой и сильной, и я внимательно слушал ее слова. Мне хотелось стать такой же, как она, хотелось спасти ей жизнь. Дважды японец объявлял по громкоговорителю в модуле В, что больные "должны бороться с болезнью силой духа". Храбрый жест.
Компьютеру потребовалось почти два часа, чтобы выяснить систему воспроизводства вируса. Мы заранее знали, что результаты будут для нас бесполезны: вирус пересылал химическим путем сообщение, что клетке пора совершить митоз, выработать РНК, разделиться и расти. У нас было три средства, позволяющих прекратить действие системы воспроизводства вируса, но любое из них прекращало и воспроизводство всех клеток жертвы. За этим следует слепота и быстрая смерть.
Мы сразу начали создавать векторный субвирус - существо, которое, как мы надеялись, будет достаточно "элегантно", чтобы поразить защитные механизмы вируса. Тогда мы смогли бы стерилизовать его. Пациенты начали быстро умирать. Мы могли документировать их смерть, узнали все симптомы болезни: за подъемом температуры следует обезвоживание, разрушение печени и артерий, а затем смерть. Мы смогли определить, сколько копий самого себя создает вирус, всякий раз как воспроизводится; рассчитали, что смерть наступает через двадцать четыре часа после заражения. Владея этой информацией, мы точно рассчитали время, когда вирус был внесен в питьевую воду, и узнали, что техник-грек, который переходит из модуля в модуль, ушел из модуля В за несколько минут до этого. Поэтому остальные модули не заражены. Мы узнали все, кроме того, как остановить эпидемию. По отношению к человеческим жизням вирус оказался таким же эффективным, как водородная бомба.
За следующие двадцать четыре часа мы много раз заходили в тупик. Пока мы работали, погибло около трех тысяч человек, и только тогда мы кое-что обнаружили - нашли семейство прионов, которые способны действовать как вектор и стерилизовать вирус, но мы установили также, что защитные механизмы тела разрушают наши субвирусы.
Для того чтобы наши субвирусы подействовали, нам нужно ненадолго прекратить производство антител у пациента. Потом ввести в кровь пациента культуру субвируса. Мы немедленно начали выращивать культуры, но стала очевидной следующая проблема: потребуется не менее шести часов, чтобы создать одну дозу субвируса, через семь часов у нас будет четыреста доз. Рассчитав скорость болезни, мы поняли, что к тому времени пациентам помощь уже будет не нужна. Мы победили вирус, но опоздали.
Мы решили все же начинать и произвести четыреста доз противоядия в надежде спасти хоть кого-то. Если через шесть часов кто-то там еще будет жив, корабельные вспомогательные роботы отнесут противоядие к криотанкам и введут его.
Пять с половиной часов спустя меня по комлинку вызвал Мавро. Был почти полдень.
- Hola, muchacho, как дела? - спросил он.
- Прекрасно, - устало ответил я.
- Ты слышал, что я вчера вечером убил этого слабака Самору?
- Нет.
- Si, мы гнались за Люсио и его людьми и в конце концов догнали Самору. Этот трахальщик порезал мне руку. Но не так уж сильно. Сегодня до завтрака мы искали Люсио, но не смогли найти. А теперь Кейго говорит, что мы не должны убивать Люсио из-за того, что случилось в модуле В. Японцам все нужны живыми. И теперь самурай охраняет Люсио, а потом, когда чума кончится, его переведут в модуль А.
- О, - сказал я.
- А хорошую новость слышал?
Все мои последние новости плохие. Я сказал ему об этом.
- Группа Гарсиа вчера вечером побила самураев! Они выиграли полмиллиона МДЕ. А сегодня утром с симуляторе мы уже сражались не с самураями, а с другими латиноамериканскими группами. Все четыре схватки сегодня утром мы проиграли, но это потому, что у нас двоих не хватает. Когда вернетесь вы с Завалой, наши дела пойдут лучше. Я смотрел шоу ужасов с Перфекто, узнавал, кто хорош, а кто не очень. Мы утром заключали пари на исход поединков. И я выиграл двенадцать тысяч песо. - Он говорил оживленно, но в тоне его звучало отчаяние. - Я знаю, у тебя есть деньги. Хочешь, поставлю от твоего имени?
Я был уверен, что он, хоть и выиграл двенадцать тысяч песо, тут же их проиграет. И был разочарован, когда понял, что он позвонил мне только из-за денег.
- Нет, - сказал я. - Я сам хочу посмотреть и узнать, кто фавориты.
- Ну, хорошо. Скажи, дела в модуле В так плохи, как говорят?