Мой путь в рай

Я взглянул на Даниеля, в луже крови лежащего на земле. И ничего не испытал к нему. Но был рад, что он мертв. Побежал по улице к деловому району - группе простых деревянных зданий без ярких вывесок, указывающих на то, каким делом занята та или иная контора. Кимаи но Джи мал, и все знали, кто чем занимается, со слов других. Бани можно было узнать по доносящимся оттуда громким голосам и смеху, по пару, от которого запотели окна и который вырывался из открытой двери.

Я побежал к первой же бане, которую увидел, и Абрайра крикнула мне:

- Подожди! Подожди остальных!

Я продолжал бежать. Зубы мои стучали. Люсио там не оказалось.

Четырьмя домами ниже по улице было более крупное и разукрашенное заведение. Я пробежал через ярко освещенный genkan - предбанник, где складывают одежду и обувь. На колышках наряду с синими кимоно самураев висело несколько белых.

Из темной двери доносились голоса и запахи теплой воды и кедра. Я прошел внутрь и заглянул в ванну. Единственное освещение исходило от больших аквариумов, окружавших комнату, там среди лилий плавали гигантские карпы. Около сорока голых мужчин сидели в большом, полном до краев бассейне из камня и кедра. Из искусственного ключа в стене била горячая вода, стекала извилистым путем между камней в бассейн. Вначале я не увидел Люсио. Он срезал волосы, и шрам у него на лице почти исчез.

И он не узнал меня, потому что я стоял в освещенной двери и мои седые волосы ярко сверкали. Он никогда раньше не видел меня освещенным сзади и сейчас увидел силуэт, икону. Увидел неясную, генетически внушенную ему фигуру генерала Торреса.

Лицо Люсио потекло, словно сделанное из замазки, челюсть безвольно отвисла. Зрачки расширились до размера монеты. Он не шевелился. А я стоял, ожидая, пока завершится привязывание. Абрайра вслед за мной вбежала в genkan.

Самурай взглянул на мое окровавленное мачете и сказал на безупречном испанском:

- Драться иди на улицу. Не оскверняй воду в ванне.

Рука Люсио дернулась, он задрожал. Зрачки сузились, он начал сознавать, где находится. Но пока еще не узнавал меня.

- Выходи из бассейна! - приказал я ему.

Он в ужасе выдохнул:

- Анжело!

- Выходи из бассейна!

Он встал и перебрался через край бассейна.

- Анжело, чего ты хочешь от меня? Что ты со мной сделаешь? - спросил он в смятении. Он был совершенно обнажен, кожа у него смуглая, как у индейца. Пенис и мошонка разбухли в горячей воде ванны. Он напрягся, словно собираясь ударить, потом посмотрел мне на ноги, лицо его стало печальным, словно он не мог перенести вины собственных мыслей.

- Ты хочешь убить меня.

Это был не вопрос, а утверждение. Он неохотно поднял кулаки и расставил ноги, приняв защитную позу.

Я осторожно двинулся вперед, ища бреши в его защите.

- Анжело, нет! - крикнула Абрайра. Он бросилась вперед и схватила меня за локоть, потащила назад. Все японцы скромно прикрыли свои половые органы и нырнули в воду. Над головой оставались только головы. - Разве ты не видишь? Он больше не Люсио! У него больше нет своей личности. Он как Перфекто, Мигель и все остальные. Он такой, каким ты хочешь его видеть!

- Знаю! Но мне он не нужен. Он причинил тебе слишком много боли! Я хочу, чтобы он умер!

Рот Люсио превратился в печальную букву О - печаль будущего святого, отвергнутого Господом.

- И я никогда не смогу понравиться тебе? - спросил он.

Я внимательно следил за ним. И ничего не ответил. Он подскочил ко мне, схватил мачете за лезвие, вырвал у меня из руки и повернул ко мне.

- Смотри! - сказал он; ноздри его раздувались. - Смотри! Нам не нужно драться! Мне не нужно убивать тебя, а тебе не нужно убивать меня! Они уже сделали это с нами... - Он кивком указал на самураев в ванне. - Мы пойдем в битву, и у нас нет ни одного шанса уцелеть! - Люсио облизал губы и нервно, дрожа следил за мной.

Протянул мачете вперед, так что конец его коснулся моего горла. Рука его дрожала. В этот момент он мог разрубить меня на куски.

Я поднял руку и отвел нож в сторону, он не сопротивлялся. Просто стоял и дрожал. Я хотел убить его. Разорвать на куски голыми руками. Посмотрел на его половые органы, свисавшие в теплом воздухе.

- Ты можешь уйти! - сказал я. - Но твои яйца останутся!

И изо всей силы ударил коленом ему в промежность. Тефлексовое покрытие защитного костюма ударило его в мошонку, разорвало ее, словно я ударил пустую раковину. Он беззвучно упал назад и спиной ударился о пол. Его промежность была окровавлена. Я хотел оставить его, но взглянул и понял, что гнев мой не утих. Наказание недостаточно сильное.