Мой профессор

Здесь и ювелирные украшения, и спа-процедуры, и дизайнерские сумки. Ничего не привлекает мой взгляд, но, честно говоря, я и не обращаю особого внимания. Это был долгий день, и хотя это мероприятие важно, и я рад его поддержать, но также хотел бы оказаться наверху, наедине с Эмелией в гостиничном номере. Хочу заново познакомиться с ней сегодня вечером, выспаться завтра утром, а потом, не торопясь, покинуть город. Эмелия купила нам билеты на дневной спектакль на Бродвее, когда узнала, что я еще не видел «Гамильтона». Перед этим мы встретимся с Соней и Уэсли за поздним завтраком, а затем, если будет время, прогуляемся по городу. Здесь так много исторической архитектуры. Эмелия хочет показать мне особняк, мимо которого она каждый день ходила на занятия в магистратуру Нью-Йоркского университета. Она знает, что мне это понравится.

Когда мы проходим мимо объявления об аукционе по аренде жилья для отпуска, это напоминает мне о том, что я изучал ранее во время полета, о том, что планировал в течение последних нескольких недель.

— Я планировал поездку для нас на конец весны, — говорю я ей. — Мой турагент уже все подготовил.

Внимательно слежу за ее реакцией, но мое откровение не отвлекает ее от текущей задачи. Она все еще просматривает лоты, и ее «О?» в лучшем случае звучит приглушенно.

— В конце апреля меня ждут в Париже по работе. Оттуда достаточно легко добраться до Шотландии. Я бы хотел увидеть Данлани, посмотреть, какую работу нужно проделать.

Внезапно она поворачивается и смотрит на меня, ошеломленная.

— Данлани… — медленно повторяет она.

Киваю, с трудом подавляя улыбку.

— Да. Думаю, пришло время нанести туда визит.

Она лишь моргает, пытаясь не отставать, пока я продолжаю.

— Ты выразила желание увидеть, как замок приводится в порядок. И не вижу смысла откладывать проект еще больше, поскольку его завершение займет довольно много времени. Тем не менее я уже начал составлять график строительства, который позволит нам занять часть дома, в то время как мы продолжим работу в другом месте. Я знаю в Англии несколько хороших бригад по сохранению архитектуры, которые были бы готовы взяться за этот проект. «Бэнкс и Барклай», конечно, будут консультировать из Штатов, но я думаю, что имеет смысл…

Она приподнимается на носочки и целует меня, прежде чем я успеваю закончить мысль. Это так страстно и сладко, как будто она дарит мне частичку своей души.

Когда она отстраняется, ее рука крепко сжимает мою. Понимаю, как это важно для нее. Мы так много говорили о ее прошлом, и, хотя я не могу его исправить, мне хотелось бы вернуть Эмелии этот маленький кусочек ее детства. Я хотел бы помочь залечить раны, нанесенные девочке, которая строила самые разные предположения об отце, которого никогда не было рядом, девочке, которая слишком рано оплакивала потерю матери. Не последнюю роль в этом играет и Кэтлин. Она — человек, который оберегал и лелеял Эмелию больше всего. Я в неоплатном долгу перед ней. Данлани — это только начало.

Работа предстоит сложная и объемная, но я с нетерпением жду начала, особенно зная, что Данлани станет местом, которое мы будем посещать вдвоем, а через несколько лет и всей семьей.

— Я связывался с мистером Пармером, восстановил его в должности садовника, и он также будет выполнять функции связующего звена во время строительства, чтобы кто-то постоянно следил за проектом.

Ее нижняя губа подрагивает.

На мгновение она выглядит почти обеспокоенной.

— Ты счастлива, любовь моя? Я не хотел действовать через тебя.

Она кивает, но молчит.

Знаю, она потрясена, и, возможно, я мог бы найти более подходящее время, чтобы сообщить ей эту новость, но не мог ждать. Я и так слишком долго хранил этот секрет. Я хотел рассказать ей об этом сразу же, как только планы были разработаны.

Надеюсь сделать ей предложение в Данлани этой весной. Мы начнем зарождать там жизнь, новые воспоминания затмят старые.

— Спасибо, — наконец шепчет она.

В уголках ее глаз прячутся слезы.

Сейчас она так сильно напоминает мне девушку за моим окном в Дартмуте, девушку, которая никогда не переставала привлекать мое внимание. Эмелия по-прежнему полна противоречий, ее подстегивает молодость, но отягощает застарелая боль. В ней так много от прошлого, остаточных механизмов преодоления и страхов, и я только начал понимать нюансы ее настроения, едва уловимые изменения в выражении ее лица.

Сейчас она так же опьяняет, как и когда я изучал ее через окно своего кабинета. Когда-нибудь я поделюсь с ней правдой, историей о том, как впервые увидел ее. «Любовь с первого взгляда», — заявлю я. Она покраснеет и попытается преуменьшить значение этого, но я-то знаю правду.

Нам суждено было быть вместе, Эмелия.

— Мы восстановим Данлани вместе, — обещаю я ей сейчас, крепко держа за руку.

— Хорошо, — говорит она, смахивая слезы и одаривая меня душераздирающей улыбкой. Она озаряет ее черты, когда она наклоняет лицо для очередного поцелуя. — Вместе.

Notes

[←1]