Мой профессор - волк!

Но я-то не трус. Я кто угодно, только не трус!

Снова развернув его к себе лицом, я набрала в легкие воздух, словно собиралась нырнуть, и четко и отчетливо произнесла.

- В общем. Если тебе интересно, я тоже тебя люблю.

Зажмурилась на мгновение, не веря, что сказала это, а потом поднялась на цыпочки и быстро приложилась к его губам - плотно и судорожно сжатым.

- Максимова. - его голос стал угрожающе низким и хриплым, рука, которую я все еще держала за запястье, заметно подрагивала.

- Что, «Максимова»? - я снова поцеловала его, на этот раз прилипнув к нему надолго и дождавшись реакции - смягчившихся губ и короткого, глухого стона мне в полураскрытый рот. - Я уже девятнадцать лет Максимо...

Договорила я уже у себя в голове, потому что в следующую секунду он сжимал меня в объятьях -так крепко, что дышать стало трудно, не то, что говорить. И целовал так жарко, что все мысли мои мгновенно расползлись в мягкую, бесформенную кашу.

Все, кроме одной. Самой важной.

- Стой. - я вырвалась из поцелуя, упираясь руками ему в грудь. - Подожди.

- В чем дело. - зрачки его уже были помутневшие, расфокусированные, а между ног мне отчетливо упирался холм на его ширинке. - Я хочу тебя...

- А я хочу знать. - пытаясь восстановить дыхание, я отодвинулась и чуть наклонилась, упираясь руками себе чуть пониже бедер. - Хочу, чтобы ты сказал мне.

Он открыл было рот, но я остановила его жестом. Отдышалась и продолжила.

- Не сейчас, когда. - и красноречиво покосилась на его штаны. - Потом. вечером, когда встретимся. - я снова набрала в легкие воздух и выдохнула. - И. если сегодня не скажешь то, что. репетировал. можешь отчислять меня.

Развернувшись, я пошла к двери, с каждым шагом все больше понимая, что, быть может, сделала сейчас самую большую глупость в своей жизни.

* * *

На деревянных ногах, пошатываясь, я шла вдоль душного, людского коридора - если только можно назвать людьми эти серые тени в накинутых по глаза капюшонах. Они выглядели жутко и в то же время как невероятно комичное клише - эти адепты, эти гребаные «Долгоживущие». Похожие на массовку из какого-нибудь старого фильма про Индиану Джонса.

И я бы, безусловно, посмеялась над этим цирком, если бы не весь ужас того, что меня ожидало в конце этого молчаливого коридора.

Умирать не хотелось категорически. А учитывая то, что у меня в животе, пусть и микроскопический, но уже живой малыш, хотелось завыть по волчьи, потом зарычать и разорвать всех, до кого только смогу добраться.

Но Лира была права. Это - единственный способ спасти Тони. А меня с младенцем уже ничего не спасет - даже если я бы согласилась на все их условия... что за жизнь ждет нас с малышом под властью Прайма? И кем вырастет мой ребенок? Еще одним сектантом, похищающим истинных? Верным адептом того, кто по-настоящему убил его отца? Нет уж. Пусть лучше остается в том волшебном месте, где живут чистые души нерожденных деток. Там явно лучше, чем здесь.

- Прости меня, малыш... - прошептала я, быстрым жестом проходясь по своему совершенно плоскому животику. И тут же отдернула руку в испуге - а ну как заметят, что я прощаюсь с ребенком! Поймут, что вовсе не собираюсь использовать свое грозное оружие по назначению!

Но никто ничего не заметил и не понял - все были погружены в какой-то странный транс. Словно медитировали, сложив руки на груди и слегка раскачиваясь - синхронно, медленно, из стороны в сторону. Вероятно, готовясь «вкусить» от той волшебной «poteus», которую я должна была высвободить после убийства Тони.

Впереди, в огромном кресле, похожем на трон, в торжественной позе восседал сам Прайм, одетый в грубую, серую робу с капюшоном, похожую на те, в которых были его приспешники. Играет в демократию, про себя усмехнулась я - показывает, что он такой же, как и все. Скромный адепт. самого себя.

Я вдруг поняла, что ненавижу его так сильно, что всерьез рассматриваю вариант наброситься на него с ножом еще до того, как попаду в клетку к Тони - которой все еще не было видно. Что если пожертвовать не только своей жизнью, но и жизнью любимого? Остановить ублюдка раз и навсегда! Покончить с этим многовековым кошмаром для истинных.

Я сжала рукоять кинжала так сильно, что пальцы заболели, представляя, как всаживаю острие в это холеное горло над воротничком робы, открытое и такое. беззащитное. О да, туда. Прямо под кадык.

Однако пару шагов спустя я одумалась. Во-первых, я до него не добегу - вон какие бугаи замерли по обеим сторонам его кресла. Меня просто снесут.

Во-вторых, он вроде как неуязвимый, учитывая то, что высосал энергию уже у целой плеяды истинных, причем многих он оприходывал постоянно, из жизни в жизнь, раз за разом. Убивал, выпивал магию, ждал, пока переродятся, находил и снова убивал.

Вряд ли его можно зарезать простым кинжалом, пусть и из серебряного сплава.

Пришлось успокоить свою ярость. Нет лучшего плана, чем тот, что предложила Лира. Пока нет.