Мой профессор - волк!

Если застужу, то точно не смогу забеременеть, решила я и закрыла дверцу снова. Еще пять минут точно не помешают.

Донской, оставшийся снаружи, со вздохом подошел и отодвинул стекло.

- Вылезай, я сказал.

Выключил душ и раскрыл для меня полотенце. И весьма вовремя, потому что меня вдруг начала бить запоздалая дрожь.

- В чем дело, Лера? Отчего ты так напугалась? Есть же циклы, физиология. Забеременеть вообще можно два или три дня в месяц, насколько я знаю.

- Плохо знаешь! - огрызнулась я, забирая у него полотенце и кутаясь в него. - У нас все женщины в семье плодовитые, как кошки. Мать беременела от воздуха.

Черт, черт! Ну как же он так неосторожно...

Чувствуя, что уже немного задыхаясь, я прислонилась к стене и закрыла глаза. Донской выглядел растерянным, явно не ожидая от меня таких бурных эмоций и такой явной паники.

- Сколько же у тебя братьев и сестер, «кошка»? - попытался перевести все в шутку он.

- Нисколько. Дай мне воды, пожалуйста. Ох здесь же везде вода. - повернувшись к крану, я наклонилась, включила воду и принялась плескать ее себе в лицо.

- Так.

Твердой рукой он развернул меня, вытер лицо. и вдруг подхватил на руки, заставляя пискнуть от неожиданности.

- Во-первых, я хочу, чтобы ты перестала сходить с ума, - он нес меня так легко, будто я была невесомой пушинкой, а не девушкой. Донес до спальни, и прям так, в полотенце, бросил на кровать. - Во-вторых, будь добра, скажи мне, когда у тебя кончились месячные и, я уверен, что смогу тебя успокоить.

Он сел рядом в своем халате - дорогом, «барском» - и положил руку мне на лоб, убирая мокрые волосы.

- А в-третьих? - спросила я, закрывая под этой прохладной рукой глаза.

- А в-третьих, никто не будет отправлять тебя на аборт, если вдруг ты забеременела. Даже если твоя мать делала эти аборты один за другим, и у тебя от этого травма.

Я резко распахнула глаза. Как?! Как он догадался?!

Мне действительно стало нехорошо, когда мать рассказала сколько раз в своей жизни она делала аборт. И до меня, и уже после. И меня, как я подозреваю, тоже хотела по-началу «сбросить».

А все эти нерожденные братья и сестрички? Боже, как я хотела в жизни сестренку! И ведь старалась не думать об этом, не представлять себе всех этих зародышей живыми людьми. Понимала, что это нечестно, что каждый человек имеет право распоряжаться собственным телом так, как ему заблагорассудиться. И все равно невольно представляла.

Мама у меня то, что по сегодняшним стандартам, называют «чайлд-фри» - это при ее-то генетической плодовистости! - и я до сих пор благодарна ей за то, что она решилась хотя бы на одного ребенка и по какой-то удивительной причине не отправилась в очередной раз в клинику «семейного планирования», где ее все уже знали лично и по имени-отчеству.

В отличие от матери «чайлд-фри» я не была от слова совсем, но совершенно точно знала, что если забеременею, дома мне предложат только два варианта действий - сделать аборт или собирать чемоданы.

И куда я пойду? К Донскому? Который в лучшем случае женится из приличия, а в худшем предложит то же, что и мама?

- Мне повторить? - спросил декан, перебивая мои невеселые мысли. И не дождавшись ответа, принялся загибать пальцы. - Во-первых, перестань паниковать. Во-вторых, процентов на девяносто пять, ты не беременна. А в-третьих, никаких абортов, если сама не хочешь. Поняла?

Я моргнула, давая ему понять, что поняла. Сама же лихорадочно просчитывала в голове, когда у меня закончились последние месячные.

Неделю назад? Или меньше? Черт, надо было записывать! Но кто ж знал, что у меня будет мужчина... Да еще какой!

Я вымучила улыбку.

- А что, если я все же забеременела? Женишься на мне по-настоящему?

Судя по выражению лица Донского, шутка не удалась. Нет, он не скривился и не нахмурился, но смотрел очень странно - так, будто не на меня, а сквозь. Будто вместо моей головы видел на этой подушке что-то другое. Или кого-то другого...

Я нервно проглотила слюну.

- Конечно, можно купить таблетку пост-фактум... Я ведь только аборта боюсь. А таблетка - это не аборт. Это так, ерунда.

Словно очнувшись, он моргнул и сфокусировал на мне взгляд - жесткий, режущий.

- Уточнение по поводу третьего пункта, Максимова. Никаких абортов вообще. Мне сорок лет, и уж как-нибудь проспонсировать своего ребенка и его мать я сумею. Независимо от того, как далеко зайдут наши с тобой отношения.

Час от часу не легче. Стану привилегированной содержанкой с ребенком. Многие бы мечтали о таком эксклюзивном предложении.

А я чего хотела? Свадьбы? Любви? На четвертый день знакомства? Дура!

Я показушно зевнула, делая вид, что засыпаю, вполне себе довольная всем.

И пусть только заикнется сегодня о том, чтобы отправить меня домой!

* * *

Не заикнулся. Но и возможной беременности больше не говорил.

Если уж совсем честно, мы оба, не сговариваясь, решили вести себя так, будто ничего страшного не произошло и нечего тут даже и обсуждать.