Мой профессор - волк!

- Завтра утром твоя мать получит увольнительное письмо с приказом немедленно покинуть место работы. Именно письмо - безличностную, казенную бумажку из отдела кадров - будто она не человек, а никому не нужный мусор. Представляешь, какой эффект это будет иметь на ее депрессию?

Не выдержав, я всхлипнула.

- Я же сделала все, что вы просили. у нас был уговор.

- Как только согласишься работать, - не слушая, продолжил Шубин, - мать позовут обратно.

И он отключился.

Глава 17

Больше всего на свете Богдан Мещерский не любил сюрпризы.

Он не любил их с самого детства, а уж с юношества точно - причем ни как получатель, ни как устроитель. И всегда искренне пытался понять, почему нельзя просто сказать, чего хочется больше

- сережки или браслетик, и почему это непременно должен быть «сюрприз».

Ведь всегда чего-то хочется больше, чем всего остального, а требуя сюрприз, женщина уменьшает свои шансы получить желаемое ровно в два, если не в три раза. Ну, и на хрена, спрашивается, ей это нужно? Чтобы в очередной раз повздыхать «ах, он меня не любит, раз не угадал»?

Со своей стороны Мещерский готов был на что угодно, лишь бы избавить себя от сомнительного удовольствия всяких нежданчиков, вечеринок-сюрпризов и незнакомых, не им выбранных одеколонов.

И сейчас он готов был на это самое что угодно, лишь бы покачивающая ножкой, полуголая Оксана в кресле рядом с кроватью оказалась не очередным «сюрпризом»... а... ну, хотя бы сном.

- Сюрприз. - томно протянула Оксана, разбивая его надежды.

Увы, не сон. Сюрприз.

- Твою ж мать. - еле слышно выругался он, быстро соображая. Любовница явно не приехала попить с ним утреннего кофе. Но трахать ее сейчас, с похмелюги, когда перед глазами - совсем другое лицо? Увольте.

Он уже сто раз за сегодняшнюю ночь пожалел, что прогнал Бэмби, только-только обретя ее. Пусть узнал про нее все, включая адреса, пусть поднял человека посреди ночи - проследить, как до дому доберется. Пусть твердо решил, что сегодня же свяжется с ней и уже никуда больше не отпустит.

Все равно. Не надо было так грубо посылать ее - ничего так не ранит, как равнодушие. Наорать, отчитать, довести до слез, в конце концов. Но не прогонять.

С другой стороны, успокоил себя Богдан - если бы он не прогнал Соню, то однозначно бы уже затащил к себе в постель. А тут на тебе - Оксанка со своим «сюрпризом» и лично для нее выделенным ключом от квартиры.

В затылке ныло, во рту было сухо, как в аравийской пустыне.

А чего тут придумывать? - решил, наконец, он. Похмелье оно редко когда к сексу располагает. Надо просто изобразить его понагляднее.

- Слушай, принесла бы воды, а?.. - прохрипев, будто у него болит горло, он тяжело перевернулся на живот - спрятать утренний стояк, не имеющий к происходящему никакого отношения.

Оксана недовольно потянула носиком.

- Ты что, пил?

А ты что, бл*ть, моя жена?

В принципе, он и жене бы не позволил так контролировать себя - пил, не пил, какое твое собачье дело? Нашла, тоже, алкоголика... Последний раз, кажется, под Новый Год и позволил себе натрескаться...

Отругав себя за то, что пусть и мысленно, но оправдывается, Мещерский снова перевернулся и сел на кровати, закрывая бедра простыней.

- Знаешь, я. не особо сейчас расположен к нотациям. Лучше б завтрак сделала.

Девушка насмешливо подняла бровь - заметила, что именно он скрывает. Плавно соскользнув с кресла, подошла, оперлась коленкой о кровать.

- Сделаю. обязательно сделаю. Но сначала, я сделаю тебе кое-что другое.

Умеючи, она пошевелила плечами, скидывая с них розовый пеньюар, и оказалась перед ним в одних только трусиках - кружевных, персикового цвета, сливающихся с кожей.

У самого лица закачались пышные, аппетитные буфера. Член призывно дернулся.

- Ммм. - неопределенно промычал Мещерский.

У Бэмби буферов нет. И не предвидятся - в девятнадцать лет сиськи уже не растут. А тут такое. Попользоваться, что ли, в последний раз?

Поставив на кровать второе колено, Оксана толкнула его назад.

- А ну посмотрим, кто тут у нас. - проворковала, разматывая простыню - руки у нее были теплые, наверняка грела у себе между ляжек.

Задним умом Богдан догадывался, что все это не просто так - хитрая лиса явно пыталась загладить неприятное послевкусие, оставшееся после ссоры. А может, особым женским чутьем понимала, что ей собираются дать отставку. Интересно, хоть одна баба смогла удержать мужика умелым минетом?

Сдаваясь, он откинулся на подушку, с интересом наблюдая за стараниями любовницы. В конце концов, у них «свободные отношения». так почему бы и нет?..

А Бэмби. Ну что, Бэмби? Клятву верности он пока никому не давал.

Высвободив его уже готовый орган, Оксана широко раскрыла рот.

Богдан вдруг вспомнил, что именно эту картину он представил, когда она пела для него в микрофон - в ресторане, где, собственно, и произошло их знакомство. Его поразил тогда этот рот - вроде маленький и аккуратный в обычном своем состоянии, и такой несуразно огромный, когда ей нужно было сделать его таким.