Мой прекрасный враг

«Сволочи, гадкие ублюдки, недоноски! Если вы посмеете хоть на метр приблизиться к заводу, вам это даром не пройдет! Уберите ваши вонючие лапы от «Нефтехима», иначе мы отловим и перебьем вас по одному».

– Да, грубо, даже слишком, признаю, – не мог не согласиться я. – Но останавливать работу завода тоже нельзя! Знаешь, сколько продукции мы производим? Одних только налогов хватит на годовую зарплату учителей целой школы! Или врачей небольшой больницы. А рабочие места! Мы даем работу целому поселку! Без завода люди лишатся куска хлеба!

– А с заводом – просто умрут! – парировала она.

– Кого ты привел в дом? – Громовой голос папаши перекрыл перепалку. – Откуда ты притащил эту мразь?

– Да-да, – вторили ему дядья и тетки. – Как тут появилась эта скандалистка? Выгнать ее, немедленно!

– Не беспокойтесь! – фыркнула защитница природы, выскакивая из-за стола. – Ноги моей здесь больше не будет! – И через мгновение красное платье исчезло за дверью.

Я не знал, что делать. Над праздничным столом повисло мрачное молчание, все старались не смотреть друг на друга.

Первой нарушила тишину сестра Лера.

– А кто такие мутанты? – спросила она.

– Уроды, вроде тебя, – прошипела Милена, – которые вечно суют длинный нос не в свое дело.

– Сама такая! – надувшись, сестра отвернулась. – А нос у меня, между прочим, не длиннее твоего!

– Мне кажется, Саша, тебе бы следовало догнать девушку, – сказала бабушка.

– Зачем? – Я уткнулся в тарелку, чтобы Милена не увидела изменившегося цвета моего лица.

– Она забыла у нас кое-что! – Бабушка протянула мне длинный сверток. – Нашла в рюкзаке с парашютом. По-моему, тут лозунг или что-то в этом духе.

– Лозунг? – встрепенулся Боб. – Какой лозунг? Дайте-ка посмотреть!

– Елизавета Викторовна, неужели вы думаете, что ваш внук побежит за этой… из-за какой-то тряпки? – фыркнула Милена, не спуская с меня пронзительного взгляда.

– Милена права! – поддакнул я. – После всего, что она тут наговорила… А кстати, отец, почему она назвала нашу отчетность фальшивкой?

– Хорошо хоть, сама догадалась убраться! – громыхнул папаша, игнорируя вопрос. – Не то пришлось бы выставить ее за дверь.

– А мне она понравилась! – заявила Лера. – У нее сережки такие прикольные! И кеды! Пап, а это правда, что от нашего завода дохнут рыбы и птицы?

– А в котором часу, она сказала, у них намечается акция? – произнес папаша. Лериного вопроса родитель тоже не заметил.

– В двадцать один ноль-ноль они теперь вряд ли успеют… А вот начиная с двадцати двух наверняка будут ловить каждую баржу! – с торжеством сообщила Милена. – Прибудут со стороны водохранилища на катере под названием «Морская звезда».

Смачно выругавшись, отец подозвал Боба. Предок говорил очень тихо, но я все-таки услышал его.

– Предупреди охрану, – были его слова. – К заводу никого не пропускать! Пусть вызовут подмогу, и чтобы никто не сменялся к ночи. За сверхурочные заплачу вдвое.

Тут я вскочил.

– Бабушка, ты права! Ее надо догнать, – схватив лежащий на стуле сверток, я рванулся к двери, успев заметить вспыхнувшее в глазах Милены презрение, смешанное еще с каким-то непонятным чувством.

– Я с тобой! – крикнула Лера, но была остановлена спокойным голосом бабушки:

– Деточка, а как же торт? Ты же сама украшала его свечками. Разве не хочешь попробовать?

Я бросился к себе в комнату – надо было переодеться и посмотреть по Интернету, как добраться до водохранилища общественным транспортом. Разъяренный голос отца несся мне вслед, но на душе пели скрипки.

20.45

Она

Знали бы вы, с какой радостью я вырвалась из этого «осиного гнезда»! Словно в прохладный фонтан плюхнулась в жару – хотя было совсем наоборот, ведь я попала из ледяной атмосферы, созданной не столько кондиционером, сколько взглядами, на раскаленную улицу. Среди всей этой компании было только двое нормальных людей – Лерка да бабуля. Остальные бесили меня хуже некуда. Прикидываются дружным семейством, а на самом деле – клубок змей, где каждый сам за себя. И худшая из всех – эта девица, Милена. Просто настоящая гадюка! Или гремучая, выбирайте, что больше нравится. Скажете, я ее слишком плохо знаю, чтобы судить, но это не так. Много и не надо, такая пару слов прошипит и выдаст себя с головой. Знаете, о чем она меня первым делом спросила, когда мы с ней столкнулись около их шикарного «пятизвездочного» туалета?

– Напялила «Гуччи» и думаешь, парень твой? Не выйдет! Мы с ним уже полгода помолвлены!

Если она ждала ответа, то напрасно. Я проплыла мимо и заперлась в кабинке, как будто мне было совершенно наплевать. Мое молчание распалило ее, и, когда я вышла, она начала орать противным визгливым голосом:

– К тому же замарашки вроде тебя совершенно не в его вкусе! Нос картошкой, губы лягушачьи, глаза, как у дикой кошки, – такое и в страшном сне не приснится! И коленки у тебя расцарапанные, и руки красные.

В течение тирады я спокойно стояла и молчала. А потом спросила: