Мои питомцы и другие звери

Скандальная слава этих птиц столь известна, что женщину, уклоняющуюся от семейных обязанностей, везде называют кукушкой. Злополучную птицу единодушно осуждают, и никто не поинтересуется, как она дошла до жизни такой, почему так плохо поступает. А происходит это из-за жилищного кризиса! Когда удобных мест для гнезд не хватает, бездомные птицы начинают откладывать яйца в чужие гнезда, чаще всего к птицам своего вида или просто к соседям. Если птицы постоянно сталкиваются с жилищным кризисом, они постепенно превращаются в гнездовых паразитов. Явление это не такое редкое, как можно подумать. Сейчас на нашей планете насчитывается более пятидесяти видов птиц, которые гнезд не вьют и высиживанием яиц не занимаются!

В ГОСТИ К ЗАЙЦАМ

Когда багряно-желтый осенний лист пожухнет и опадет, а снежное покрывало почти на полгода укутает землю, самое время надеть лыжи и отправиться в лес. В эту пору легче всего проверить, что за зверье обитает в наших лесах. На белых страницах снежного покрова все живое оставляет свои автографы. Нужно только уметь читать звериные записи, по почерку узнавать их авторов.

Если пробежаться по лесным дорогам, лугам и перелескам, неожиданно откроется, что в наших северных ленинградских лесах, подступающих почти к самым стенам огромного города, где чуть ли ни каждый десятый — охотник-любитель, довольно много живности. Замысловатые узоры заячьих скидок и глубокие ямы лосиных следов обрываются у въездов в город. Еще смелее ведут себя лисы. После особенно темных ночей нетрудно встретить ровные строчки следов, прямиком ведущие в город. Это кумушка отправилась проверить помойки в надежде подхарчиться жирной крысой или слопать пару-другую мышей. Многие хорьки попросту переселились в город, обосновавшись где-нибудь в теплом подвале, поближе все к тем же помойкам.

Подальше от города кое-где встречаются кабаньи тропы, раздвоенные отпечатки изящных копытец косули, а в сильную оттепель иногда попадаются следы детских босых ножек, почему-то только с четырьмя пальчиками. Так выглядят следы барсука, совершающего недолгий моцион, чтобы немного размять одеревеневшие от долгого сна лапки.

Если удастся распутать хитроумные заячьи петли, можно где-нибудь в кустах, под елочкой или у высокого сугроба найти лежку лопоухого каллиграфа, а иногда и увидеть ее хозяина, когда он, заслышав скрип ваших лыж, не слишком поспешно выскочит из насиженной норки. Белоснежная шубка отлично маскирует беляка. Косой это прекрасно понимает и сидит в своем временном доме до самой последней минуты в надежде, что вы его проглядите.

Зайца русака заметить легче. Он и зимой и летом одним цветом: шубки своей не меняет. Только мало его, редок русак у нас на севере.

Для знакомства с нашими лопоухими соседями зима — лучшее время. В иные урожайные на зайцев годы их к осени появляется несметное количество, но, бродя неделями по осенним лесам и перелескам то с лукошком для ягод, то с грибной корзиной или ружьем, так ни одного зайца и не встретишь. Знаешь, что где-то здесь они, рядом совсем, но слишком осторожны зверьки и тщательно избегают знакомства с человеком.

Гораздо легче столкнуться с зайцем на юге. Ранним утром, пока солнце не согнало с полей ночной прохлады, кормятся русаки в степи, по краю жнивья или на бахчах. В это время они не очень пугливы, не обращают внимания на проносящиеся по шоссе машины, а иногда даже, совершенно не считаясь с правилами уличного движения, перебегают дорогу прямо перед колесами автомобилей.

Многие годы моей мечтой было поближе пообщаться с зайцами летом, но разные причины мешали каждый год осуществить это желание. Уже давно доходили слухи о заячьем царстве, организованном охотниками города-героя Керчи. Наконец случай поехать на юг представился, и вот я трясусь в стареньком расхлябанном автобусе по плохой проселочной дороге. В тучах пыли, дребезжа всеми металлическими частями и тяжело фырча на частых подъемах, второй час тянется автобус по крымской земле. Еще десять километров пешком все по тем же пепельно-желтым, выжженным солнцем холмам — и вот я у цели на краю Марьиной Рощи.

Лес, в котором я оказался, — искусственный. Его посадили и вырастили люди. Истинному северянину Марьина Роща вряд ли покажется привлекательным местом. Деревья стоят размеренными рядами, междурядья вспаханы, а там, куда не достал плуг лесовода, торчат пучки такой же, как в степи, давным-давно засохшей, жесткой и колючей травы.

Утомленный тяжелой дорогой, я камнем рухнул под первое тенистое дерево. Только когда солнце опустилось совсем низко и жара чуть-чуть спала, хватило сил продолжить путь.