Мой парень - псих

Эту историю мне рассказал покойный дядя.

Когда «Даллас» заработал тачдаун, этот фанат вскочил и давай так бурно радоваться, что в него сразу полетели пивные банки и хот-доги. Незадача была только в том, что отец сидел как раз перед этим далласовским фанатом, оттого дождь из пива, горчицы и всякой еды обрушился и на папу тоже.

Папа рассвирепел, бросился на этого фаната и избил его до полусмерти. Отца арестовали, признали виновным в нанесении побоев при отягчающих обстоятельствах и посадили на три месяца. Если бы дядя не вносил выплаты по кредиту, мы бы потеряли дом. А вот с годовым абонементом папе и вправду пришлось расстаться, и с тех пор он не был ни на одном матче «Иглз».

Джейк утверждает, что мы вполне можем провести отца на стадион, потому что на самом деле никто не проверяет удостоверения личности на входе, но папа не соглашается.

— Пока на наши места пускают чужих фанатов, я за себя не ручаюсь, — ворчит он.

В этом есть что-то забавное: сейчас, спустя двадцать пять лет после того, как отец отдубасил того далласовского болельщика, он всего лишь толстый старик, едва ли способный задать взбучку хотя бы другому такому же толстому старику, не говоря уже о шумном далласовском болельщике, у которого хватило духу явиться на домашний матч «Иглз» в футболке «Даллас ковбойз». Впрочем, отец весьма ощутимо приложил меня на чердаке всего несколько недель назад, так что, может, и впрямь с его стороны благоразумно держаться подальше от стадиона.

Мы проезжаем по мосту Уолта Уитмена, выкрашенному в больничный зеленый цвет, а папа все рассуждает о том, что сегодня важный день в истории «Иглз», тем более что в прошлом году «Джайентс» выиграли оба матча.

— Отомстим им! — то и дело восклицает отец.

Еще он поучает меня, что кричать надо как можно громче, чтобы Илай Мэннинг — квотербек «Джайентс», как я узнал из газет, — не мог толком говорить или слышать других игроков на поле.

— Надрывай глотку как следует, ты же настоящий фанат! — подбадривает он.

По тому, как он говорит со мной — не останавливаясь, не давая мне и слова вставить, — можно принять его за ненормального, хотя многие считают, что если кто в нашей семье и болен на голову, так это я.

Когда мы встраиваемся в очередь, чтобы заплатить за проезд по мосту, папа наконец прерывает свою тираду о футболе.

— Хорошо, что ты снова будешь ходить с Джейком на матчи, — говорит он. — Брату очень тебя не хватало. Ты же понимаешь это? Что бы ни случалось в жизни, всегда надо находить время на семью, потому что ты нужен Джейку и матери.

Забавно слышать такое от него: уж он-то и пары слов мне не сказал с тех пор, как я вернулся домой; он и вообще не проводит время со мной, или с мамой, или с Джейком. Но я рад, что отец хотя бы стал со мной разговаривать. Впрочем, все время, что я провел с ним или с Джейком, так или иначе было связано со спортом, в основном с «Иглз», но я знаю, что на большее у него душевных сил не хватит, так что принимаю его таким, какой он есть.

— Жаль, папа, что ты не идешь на игру, — говорю я.

— Мне тоже, — отзывается он, протягивая сборщику оплаты пятерку.

Отец сворачивает с шоссе на первом съезде и высаживает меня в десяти кварталах от нового стадиона, чтобы развернуться и не попасть в затор.

— Домой доберешься сам, — говорит он, когда я выхожу из машины. — Я в этот зоопарк больше не поеду.

Я благодарю его за то, что подвез, и уже собираюсь закрыть дверцу автомобиля, как он вскидывает руки и кричит:

— А-а-а-а-а!

Поэтому я тоже поднимаю руки и кричу:

— А-а-а-а-а!

К нам оборачиваются несколько мужчин, пьющих неподалеку пиво у открытого багажника автомобиля, и они тоже вздевают руки и кричат:

— А-а-а-а-а!

И мы все вместе скандируем речовку «Иглз», мы — люди, объединенные любовью к одной команде. В груди теплеет, и я вспоминаю, как же хорошо в Южной Филадельфии в день матча.

Я иду к парковке с западной стороны «Линкольн файненшл филд», следуя указаниям, полученным накануне по телефону от брата, и вокруг полным-полно людей в футболках «Иглз». Повсюду зеленое, куда ни глянь. Люди жарят мясо на гриле, потягивают пиво из пластиковых стаканчиков, перекидываются футбольным мячиком, слушают предматчевый обзор на спортивной радиостанции 610 АМ, и, когда я прохожу мимо, все поднимают руки, чтобы хлопнуть ладонью по моей раскрытой ладони, бросают мне мяч, кричат: «Вперед, „Птички“!» — а все потому, что на мне футболка «Иглз». Подростки со своими отцами, пожилые мужчины с взрослыми сыновьями — все они поют, улыбаются, самозабвенно выкрикивают лозунги. И тут я понимаю, как же мне всего этого не хватало.

Почти нехотя ищу «Вет», но на его месте автостоянка. Еще построили новый бейсбольный стадион для «Филлиз», «Ситизенс-бэнк-парк». Над входом висит огромный баннер с именем какого-то нового игрока, Райана Ховарда. Похоже, Джейк и папа все-таки не соврали мне, что «Вет» снесли. Я пытаюсь не думать о датах, упомянутых ими при этом, — мне бы получить удовольствие от игры и хорошо провести время с братом.