Мой орк

Ибар тоже не спал эту ночь, но воин был занят не мыслями, а делом. Он отправился на охоту. Девчонке нужна одежда. Однако абы какой зверь тут не подойдет, шкура должна быть мягкая, притом согревать хорошо. И лучше чем замур для этого зверя не сыскать. Только сложность в том, что замуры очень быстрые, юркие, а охотятся лишь по ночам. Но Ибару в осторожности и меткости стрельбы из лука равных не было, к тому же передвигался орк неслышно, мог часами сидеть в засаде. Воин отыскал лисью нору без труда, после чего забрался на дерево, что росло поблизости, и затаился. Замуры обычно живут большими семьями – по два-три самца, самок столько же и молодняк. На жилет девчонке двух лисиц вполне хватит, а на штаны пойдет медвежья шкура, она плотнее, воды и холода не боится.

Орк поймал себя на том, что думает о пленнице, как о паре… и ему нравятся эти мысли, а уж когда представил ее без всего, на лбу аж испарина выступила. Но тут послышался шорох листьев внизу, ночные охотники пожаловали домой. Ибар тогда прислонился спиной к стволу, прицелился. Две стрелы устремились одна за другой с молниеносной скоростью, угодил орк зверям в головы, дабы шкуру не попортить, после чего спрыгнул с дерева, подобрал лисиц. Добыча годная. Отлиняли уже, потому мех плотный, с хорошим подшерстком.

На следующий день Ибар передал лисиц лекарю, а уж тот занялся свежеванием, знал старик секреты, чтобы шкуры быстро сохли и мягкости не теряли, причем делиться секретами не хотел, все обещался унести их с собой в могилу. Тайли же проснулась рано утром, хотелось бедняжки и по нужде, и помыться бы, да без одежды никуда не пойдешь.

– Что ерзаешь? – вдруг заговорил Тунгур на ее языке. Лекарь сидел на широком пне, чистил шкурки от мяса. – Гляжу, лучше тебе.

– Вы знаете наш язык? – вытаращилась на него.

– Знаю. В свое время многие из нас обучились, кто-то лучше, кто-то хуже. Вот нынешнее поколение уже не знает, что не есть хорошо. С вами чтобы сражаться, вас надо понимать. Так, чего ерзаешь? Вши завелись никак?

– Мне бы в уборную и помыться.

– Куда-куда? – перепросил.

– По нужде.

– А-а-а, так иди в дальний гулум. Отхожее место там. Что до мытья, скажу нашим, отведут тебя к речке, – и усмехнулся, – только кагима8 своими светить не советую.

– Чем?

– Местами заветными, кои прячешь под шкурой. Оркам без самок тяжко, терпят бедолаги одиночество уже который месяц. Только чего они в вас находят, в толк не возьму. Тощие, мелкие, уродливые. Наши самки куда краше. Иди-иди… а то скоро вожак придет.

Тайли обвязала вокруг груди порванное платье, после чего отправилась в уборную, а когда вернулась, обнаружила в шатре Ибара. Тот как увидел ее в столь откровенном наряде, так на месте застыл. Узел Тайли повязала на боку, отчего полы ткани разошлись и явили взору воину нагое бедро, даже грудь чуть-чуть виднелась.

– Он тебя отведет к реке, – проскрипел Тунгур.

Однако им помешали. В шатер вошел глава клана. И сейчас же Тайли перестала дышать, глаза ее в разы увеличились. Не может этого быть!

– Фаргар? – прошептала чуть слышно.

– Покиньте шатер, – вожак кивнул оркам на выход.

И когда они ушли, Фаргар сел на пень, а девушке указал на койку.

– Тайли, дочь правителя Аранхарма, – произнес тихо, спокойно, хотя желваки на скулах ходуном ходили. – Садись.

А девушка точно зачарованная подошла к койке, медленно опустилась на край, ткань сейчас же съехала в сторону, оголив полностью бедро и ногу.

– Это ты… – Тайли смотрела на него во все глаза, губы ее тронула боязливая улыбка. – Столько лет прошло… ты ведь не забыл меня?

– Нет, не забыл.

– А я верила, всегда верила, что когда-нибудь мы еще встретимся. Храбрый орк из Карстового леса, друг, – вот и слезы покатились по щекам.

– Да, орк из Карстового леса, но не друг, – Фаргар смотрел в ее синие глаза, которые с возрастом стали еще темнее. – Ты дочь нечестивого труса, его плоть и кровь.

– Фаргар, – хотела взять его за руку, но тот покачал головой.

– Не смей касаться меня, бушта9. Твоя семья лишила меня всего, за что вы все скоро понесете ответ. Аранхарм падет.

– Но…

– Все. Разговор окончен. Ты здесь заложница, скажи спасибо, что еще осталась жива.

– И что ты хочешь со мной сделать? – вмиг глаза наполнились печалью. Выходит, дружба их осталась в далеком детстве. Ныне Фаргар ненавидит и презирает ее.

– Пока не решил.

– Прости меня, Фаргар. Я не знаю, что тогда случилось в Карстовом лесу, но все равно прости.

А вожак поднялся и поспешил на улицу.

– Я в дозор, – обратился к Унарагу, что сидел у костра с остальными воинами. – Собар, Ширакан со мной, – указал на двух орков.

Те сразу поднялись и отправились за лошадьми.

– Что намерен делать с девчонкой? – наставник заметил волнение Фаргара.

– Еще не решил, – процедил сквозь зубы, после чего оседлал своего коня.

Он все правильно сказал! Так и должно быть! Она дочь Арвига, она им воспитана. И люди оркам заклятые враги.