Мой новый хозяин

Я захожу в одноэтажное здание, и в нос ударяет запах сена.

Когда-то у меня тоже было два жеребца. Один из них прекрасный вороной скакун, которого мне подарил отец на тринадцатилетие. А второй — белый в яблоках с густой гривой. Вороной сперва никак не хотел меня слушаться, даже сбросить с себя пытался. Так иногда бывает, если конь не объезжен, а седок слишком лёгкий. Мне стоило массы усилий и тренировок, чтобы приучить его быть послушным. Но в итоге всё оказалось не напрасно. Через несколько месяцев конь признал во мне хозяйку и стал очень предан.

Грустно вспоминать о них… Ведь я даже не знаю, что с ними стало после того, как нас с братом забрали из дома.

Воровато оглядываюсь по сторонам. Не знаю, можно ли мне тут находиться? Наверное, нет.

Однако, желание погладить лошадь настолько сильно, что я плюю на осторожность и открываю дверь в денник.

На полу лежит тёмный конь. Он тяжело дышит. Неужели болеет?

Опускаюсь на колени и провожу ладонью по шелковистой гриве.

Четвероногое животное фыркает в ответ.

Обычно, если лошади чувствуют запах незнакомца, то начинают волноваться. Однако этот красивый вороной конь даже головы не поднимает.

— Что с тобой случилось? — тихо спрашиваю я.

Конечно, животное ответить мне не может, да я и не жду ответа. Просто хочется хоть с кем-то пообщаться.

— Жеребец болен, — внезапно позади меня раздаётся низкий мужской голос.

Вздрагиваю всем телом и вскакиваю на ноги.

В стойле очень темно и почти ничего не видно. Однако этот бархатистый голос с хрипотцой я узнаю из тысячи. Оборачиваюсь.

В метре от меня стоит Палач. Он опирается плечом о дверной косяк и смотрит на меня.

— Извините… — лепечу я, тут же пряча взгляд. Будто бы он может разглядеть мои глаза тут в темноте…

— Любишь лошадей?

— Да, — робко признаюсь я. — У вас их так много…

— Да, у меня много питомцев, — говорит мужчина, усмехаясь.

Мне представляется, как его губы кривятся в усмешке. Тёмные глаза слегка прищуриваются, а лицо остаётся непроницаемым. Жестокий и холодный, как и всегда.

Его образ рисует мне воображение, потому что я, конечно же, не смогла бы ничего разглядеть даже если бы подняла взгляд.

— Сегодня, видимо, на одного станет меньше, — равнодушно добавляет он.

Моё сердце почти останавливается. В ушах начинает шуметь от паники.

Это он обо мне сейчас говорит?

Чудится, будто в руках мужчины поблёскивает какой-то предмет. Неужели… неужели это пистолет? Он пришёл за мной? Хочет меня убить?

Я пячусь назад, к больному животному. Обнимаю себя за плечи, чтобы хоть как-то унять дрожь.

— Пожалуйста… не надо… — шепчут мои пересохшие губы.

От паники, сковывающей тело, я даже вдохнуть не могу полной грудью. Этот жестокий человек, привыкший решать, кому продолжать жить, а с кого уже хватит теперь пришёл и по мою душу?

— Почему же? — бесстрастно спрашивает он. — Жеребца не вылечить. А содержание больного животного обходится очень дорого. Впрочем, дело не только в деньгах. А в страданиях. Зачем продлевать страдания заведомо обречённому на смерть существу?

Я не сразу понимаю его слова. О ком он говорит? Видимо, всё же, не обо мне, а о бедном больном животном…

— Вся наша жизнь — страдания, — тихо говорю я, чувствуя как глаза становятся влажными. — Но несмотря на это мы все хотим жить, правда?

Палач поворачивает голову на бок и задумчиво смотрит на меня. Молчит.

— Ты бы предпочла мучения смерти? — наконец произносит он.

— Да. — не задумываясь отвечаю я.

— Видимо, ты просто никогда не страдала по-настоящему, — отвечает он.

Почему-то в его словах мне слышится скрытая угроза. Но я нахожу в себе смелость и поднимаю на него взгляд.

— Пока мы живы надежда есть.

Мужчина усмехается.

— Значит, ты просишь меня оставить ему жизнь? — он делает паузу. — Ты просишь об услуге, но ничего не предлагаешь взамен.

Закрываю глаза и чувствую, как мои щёки начинают пылать. Тело дрожит то ли от холода, то ли от жара, который разносит по венам ошалелое сердце.

Я помню свою обязанность. Стать его женщиной. Заслужить доверие. А потом… потом я буду должна его предать. Ради любви к брату. Пусть хоть у одного из нас будет шанс жить нормальной жизнью.

Не говоря ни слова я делаю шаг вперёд. А потом ещё один, пока между нами с этим пугающим человеком не остаётся всего пара сантиметров.

В сгустившейся тишине биение моего сердце отдаётся где-то в ушах.

Я встаю на цыпочки и, зажмурившись, дотрагиваюсь до его губ своими. Они оказываются на удивление мягкими и горячими.

Дрожа всем телом, я осторожно целую мужчину. Провожу по его рту кончиком языка. До этого я никогда ни с кем не целовалась. Даже со своим будущим женихом. Мы с ним только гуляли, взявшись за руки, поэтому я не знаю, делаю ли я всё правильно, или нет.

Несколько секунд Палач стоит неподвижно, а потом его тяжёлая рука ложится мне на затылок, а губы впиваются в рот.

Глава 17

Лира

Палач целует жадно. Так, будто хочет выпить меня до дна.

Его пальцы царапают кожу головы, слегка надавливая на затылок. Язык дерзко врывается в рот. Я не пытаюсь отстраниться, просто даю делать ему со мной всё, что захочет.