– Поскольку он официально изменил статус, этого никто не оспорит. Но и ответственность теперь иная. Вашего кибера ждет показательный суд. Хороший адвокат сразу предложит отозвать заявление о смене статуса. Тогда «кей‑ви» снова будет считаться собственностью мэрии и отправится на диагностику. Там ему сбросят память, и, может быть, даже вернут в ваш участок.
– Но он – самостоятельная личность, – возмущается Саманта, переглянувшись с кибером. – Статус подтвержден юридически.
– Тогда после вынесения обвинительного приговора – а другой ему не светит – ваш чудесный секс‑тренажер деактивируют.
Сэм нервно сглатывает:
– А третий вариант?
– Не понимаю, о чем вы, – скалится Джоунс.
– Вы же федеральный агент. Всегда есть третий вариант.
– Не в вашем случае.
– Что ж, тогда его предложу я, – Саманта скрещивает руки на груди. – У меня есть право на звонок, и я им воспользуюсь. И поверьте, мой адвокат поднимет такой скандал в СМИ, что волна дойдет до АНБ.
– Вам нечем мутить воду, – скептическая улыбка на его лице меркнет.
– Уверены?
– Удивите меня, – передразнивает ее Джоунс, но все же подает незаметный знак спецназовцам, чтобы те освободили помещение.
– Вы пустили в расход Роя Лемана, – оставшись без свидетелей, Саманта незаметно косится в сторону дрона и надеется, что тот не прерывает запись. – Чтобы он не проболтался. Сервер взломали, чтобы выбить дополнительное бюджетирование. Раньше никого не заботила система защиты, а теперь ее внедряют в каждом штате. Всего‑то и потребовалось создать иллюзию в виде внешнего врага – неуловимых российских хакеров.
– Забавная фантазия, – кривится Джоунс.
– Я еще не закончила, – язвительно отбивает Сэм. – Вы убрали не только Лемана, но и репортера, который начал копаться в его старых делах. А ни Бюро, ни АНБ сейчас не нужны другие версии.
– Вы слишком дотошны, детектив. А такие, как правило, долго не живут, – злобно прищурившись, Джоунс тянется к отвороту пальто.
«Кей‑ви» выступает вперед и закрывает Сэм собой:
– Я подключился к вашему дрону, спецагент.
Саманта удивленно вскидывает бровь – кибер снова сумел отличиться.
– Теперь доступ к трансляции есть и у полицейского департамента, – невозмутимо продолжает он. – Попытаетесь ликвидировать кого‑нибудь из нас – и вам предъявят обвинение.
– Этого не случится, если «дотошные» будут играть на вашей стороне, – Сэм выступает из‑за широкой спины.
С ехидной улыбкой Джоунс убирает пистолет:
– Я правильно понимаю, вы просите о переводе в ФБР?
Саманта все еще нервничает, поэтому кивает не сразу.
– Основная информация получена из незасекреченных источников. Представьте, что мы нароем с другим уровнем доступа, – она хотела сформулировать иначе, но проклятое «мы» вырывается само.
– А вы серьезнее, чем я предполагал.
– Так мы договоримся? – Сэм протягивает ему руку, но тот ее не пожимает.
– Это не в моей компетенции. Но я озвучу ваше предложение руководству, – ухмыляется Джоунс и вызывает по рации спецназ: – Можно уводить задержанных.
Фигуры в бронежилетах снова заполняют квартиру.
– Сначала этого, – Джоунс указывает на «четверку».
Логично. Им не дадут спуститься вместе или сесть в одну машину, чтобы они договорились о показаниях.
«Кей‑ви» позволяет заблокировать себе запястья специальными наручниками и, не сопротивляясь, идет к двери, но на пороге оборачивается. Саманта видит в светлых глазах тревогу. Такую же, как когда он впервые отрубил связь с центром управления. Ему страшно. И все потому, что она так рвалась отличиться. Ухватилась за это долбаное расследование, чтобы доказать… кому? И что?
По ее вине «кей‑ви» могут деактивировать. Или сбросить память. И
Сердце сдавливает ноющая боль, как при тахикардии. Саманта моргает; ей сложно сфокусировать взгляд – мутная пелена заволакивает обзор. Неужели это… слезы? Она плачет из‑за кого‑то чипованного манекена? Черт побери, это
Как в тумане Сэм делает шаг к двери. И еще один. И еще. Джоунс кривится, спецназовцы озадаченно переглядываются, но ей наплевать. Катись оно все к чертям.
Приблизившись, она притягивает «кей‑ви» за шею и целует. Он податливо приоткрывает губы, и Саманту кидает в жар. Это извращение, но она не может остановиться. Горячие, влажные, почти как настоящие. Она впивается в них и, кажется, даже кусает. И не сопротивляется, когда в рот толкается его язык. Упругий, настойчивый, дразнящий. От его прикосновений у Сэм сбивается дыхание. Твою мать! Почему? Почему с ним приятнее, чем с человеком? Больше, чем просто хорошо – охрененно. До встающих дыбом волосков. До трясучки в коленях. Свободной рукой она стискивает лацкан куртки и еще сильнее прижимается к киберу, пока за спиной не раздается язвительное фырканье.
– Кевин, я тебя вытащу, – обещает она, нехотя отрываясь от его губ.
– Не сомневаюсь, – теперь «кей‑ви» смотрит на нее совершенно другим взглядом. И улыбается.
И Саманта знает, что никакая это не имитация.
Ожидание