Мои монологи

Стены выложены из кирпича, который превосходит крепостью карельский гранит. Вдобавок армирован высоколегированной сталью и обит бронелистами. Крыша – в пять накатов.

На окнах в три ряда толстенная решетка стоит – муравей не проползет, даже скособочась. По прутьям такой страшенной силы ток пропущен, что они в темноте светятся, хоть книгу читай.

Двери дважды бронированные на семи замках суперсложной конструкции, каждый тремя ключами открывается.

За антикварными гобеленами тесть сидит. С гранатами.

Жена гостиную из подвала в перископ обозревает. Теща в морской бинокль окрестности контролирует.

По остальным квартирам сынишка ходит с локатором и мегафоном. Комар пролетит – тревогу поднимает.

На работу ходим по очереди, чтобы не оставлять квартиру без присмотра.

Каждая картина за стеклом. Пуленепробиваемым. Смотрите. Можете даже потрогать. А вот к чеканке лучше не прикасаться, ни-ни. Она под током. Шандарахнет так, что из собственных ботинок вылетите и на стенке аппликацией повиснете.

И книги трогать нельзя: мы их сами в руки не берем, не читаем, даже не глядим на них. Опасно – от одного взгляда может сигнализация сработать. Да и на что смотреть, ежели лучшие тома в тайнике под полом припрятаны и зацементированы. Навсегда и навечно.

Все ценности – в сейфах. Их никаким автогеном не взрежешь. Шифр семизначный, а замок отпирается лишь на мой художественный свист в две руки с особым притопом и прихлопом.

Хрустальная люстра под потолком – с лестницы не достать. Двойными цепями из особо прочного сплава прикручена.

Персидские ковры ручной работы к стене наикрепчайшим клеем приклеены, гвоздями приколочены, шурупами привернуты. Намертво. Ни клещами, ни ломом не оторвать.

Ложки, вилки и ножи из драгоценных металлов имеют цепочки прочности немыслимой, а посуда особым образом намагничена: понесешь – в дверях сирена взвоет.

Мебель к полу привинчена, домкратом не сдвинуть. В туалете импортная сантехника колючей проволокой обмотана. В ванной волкодав на привязи. Неделю не кормленный.

Голландская стенка с баром под перекрестным обзором автоматических фото- и телекамер.

А если в гости к нам пожелаете, то запишитесь за месяц вперед. Принесите справку с местожительства, ходатайство от местного авторитета-пахана, положительную характеристику и дайте расписку – ничего не трогать, ни на что не глядеть, ни о чем не думать, руки за спиной держать и ходить только по утвержденному маршруту. Под надзором. Друг за другом. След в след. Строем. Можно с песней, но прежде согласуйте со мною текст. При шаге вправо или влево – объявим тотальную тревогу. Охранники лавиной прибегут из агентства «Зверобой». Волкодава спустим. Тестя с гранатами кликнем. Сынишка рогаткой с оптическим прицелом вооружится, я гранатомет ухвачу…

Вот как нужно материальные ценности охранять! Это вам не федеральная собственность, вроде той, что я на своем складе сторожу. Там замок спичкой сковырнешь. Окна вместе с рамой плевком вышибешь, а в ограде такие щели, что и стадо слонов выведешь. Мой же дом – неприступная крепость!..

Ах, простите, какой-то тип на наши окна исподтишка поглядывает. Уже дважды глазами стрельнул, а вид делает, будто просто прогуливается по тротуару. Но ни на того напал, меня не проведешь, я вам – не старый русский: мой глаз даже не алмаз – настоящий рентген, насквозь прохиндеев вижу. Все замечаю.

Побегу, документы проверю. Мой дом – не мой склад, куда каждому вход открыт в любое время дня и ночи, тут супербдительность нужна. Вдруг какой-то злыдень к моему добру подходы ищет, подкопы намечает. Прощайте, я побежал!..

«Консультация»

В гостях супруги Кашляевы познакомились с профессором Сумашко. Пользуясь оказией, женщина попросила светило медицинских наук дать авторитетные рекомендации, как отучить мужа от курения.

– Нельзя слишком много требовать от ребёнка, – ответил врач.

– Какой же это ребёнок, уже пятый десяток разменял?!

– Ну и что? – меланхолично пожал плечами Сумашко. – Сначала человек начинает курить, чтобы доказать, что он – мужчина, а позже пытается бросить курить, тщась доказать, что он – мужчина. Ежели ваш муж курит, то значит до настоящего мужчины он не дотягивает – остался, как и был, ребёнком. Пусть себе курит, сколько его вольной душеньке угодно.

– Да как же это так! – заволновалась Кашляева. – В комнате дым столбом, топор можно вешать. Дышать нечем, хоть на улицу беги. Днём с огнём сидим, как в сплошном тумане. Яичницу на ощупь готовлю, куда это годится! Счётчик визжит, надрываясь накручивать киловатты.

– Значит, вам поневоле приходится чаще проветривать комнату или вовсе уходить из прокуренного дома, а свежий воздух вкупе с постоянным моционом – залог самого крепкого здоровья. Вместо яичницы же советую кушать овощи и фрукты сырыми. Это куда полезнее, питательнее и у вас не будет никакой возни с кулинарной обработкой.

– Одышка меня замучила, – осмелился вступить в разговор Кашляев, – на четвёртый этаж с несусветным хрипом в груди поднимаюсь. Ноги руками переставляю.

– Из дома будете реже выходить – станете примерным семьянином.