Мой Мастер

Дамблдор подошел ближе, присел, откинул капюшон с его головы. Стал вглядываться в бледное лицо, впитывая в себя всю муку, всю боль Люциуса.

- Вы сейчас прекрасны, мистер Малфой. Теперь я понимаю, почему в легендах превозносят эльфийскую красоту и стать. Их писали люди, видевшие вас вот такими. Поверженными. Побежденными.

Дамблдор провел кончиками пальцев по лбу Люциуса, собирая капельки пота.

- Только представьте себе такую пытку день за днём. Без перерывов. Вы будете жить в боли, в ужасе. У вас не будет передышек, перерывов, как у других заключенных. Ведь вы будете постоянно чувствовать дементоров. А они будут чувствовать вас. Эльфы для них - давно забытое лакомство, - Дамблдор сочувствующе улыбнулся. - Но я могу помочь вам. Один непреложный обет. Вы пообещаете выполнить любую мою просьбу. В точности так, как я скажу. А в замен я вызволю вас отсюда.

Люциус с трудом раскрыл глаза:

- Я убью тебя. Убью, старик.

- Вы все еще способны брыкаться? Не волнуйтесь. Это ненадолго. Скоро вы поймете, что все бесполезно. Думаю, сутки здесь, в Азкабане, помогут вам принять верное решение. И убить вы меня не сможете. Чтобы вы не думали. Нельзя убить того, кому даешь непреложный обет. Магия не позволит.

Дамблдор пружинисто поднялся и направился к выходу:

- К слову. Вы сейчас находитесь на этаже для тех заключенных, кому смягчили режим. Дементоры сюда практически не заходят. В самом начале нашего разговора дементор находился этажом ниже. Сейчас он в конце этого коридора. Думаю, он с удовольствием проведет пару минут в вашей компании. Поможет принять вам верное решение. А через сутки я навещу вас снова. Не волнуйтесь, начальник этой дежурной смены как раз выполняет задолженную мне просьбу. Не думайте, что о вашем визите в Азкабан, кому-либо известно. Это… так сказать, частная экскурсия. Выберетесь вы отсюда только после заключения со мной непреложного обета.

И он скрылся за дверью.

Гарри растерянно стоял, вглядываясь в Люциса до тех пор, пока в камеру неслышно не скользнула тень в истлевшем плаще.

Люциус кричал. И этот крик преследовал Гарри еще несколько дней во снах.

Мастер принес непреложный обет Дамблдору, обещая, что выполнит любую его просьбу в точности, чтобы тот не попросил, и никому не расскажет о произошедшем. Ни сейчас, ни после выполнения просьбы. Когда сияние заключенного магического договора иссякло, Мастер посмотрел холодным ровным взглядом в глаза директора и прошипел на парселтанге:

- Я убью тебя чужими руками. Я убью тебя, не сомневайся. Смерть придет от меня. Смерть придет от моей крови и плоти. Это я тебе тоже обещаю.

Гарри несколько дней приходил в себя после увиденного. Он никогда не мог подумать, что Мастера можно загнать в ловушку. Ему стало казаться, что все происходящее было подстроено с самого начала. Что Дамблдор наблюдал, выжидая удобного момента, а потом просто не упустил шанс прижать Мастера. В голове стали появляться другие вопросы. Сколько было таких, как Мастер? Скольких талантливых, богатых юношей и девушек старый директор обязал вот такими обетами?

Теперь Дамблдор казался ему пауком. Впервые Гарри задумался о родителях. Выходило, что и Джеймс Поттер задолжал ему? И Сириус? И получалось, что и Снейп так же попался на его удочку. К каждому Дамблдор подобрал свои ключики. Каждому оказал свою «услугу», чтобы заполучить непреложный обет. Ведь, по сути, это так легко и просто. Подловить эмоционально нестабильного подростка на нарушении правил, серьезном проступке или… сколько может быть благоприятных возможностей? Подстроенных ли или «удачных» обстоятельств? Множество! Особенно там, где дети оторваны от своих родителей. Множество! Там, где полно детей в сложном возрасте, когда авторитеты родителей подвергаются сомнениям. Когда любая глупая нелепость кажется концом света…

Гарри искренне сожалел, что не он убил Дамблдора. Ему хотелось вернуться назад, в прошлое, и отомстить. С оттяжкой. Медленно. Так, чтобы старик прочувствовал все с первой до последней минуты.

Всё это время на границе подсознания зудела неуловимая мысль. Она мельтешила, не даваясь. Гарри не мог понять, что не так. Что он упустил. Вновь появилось чувство разобранного паззла, только на этот раз одну детальку он потерял. Одну маленькую, но очень важную деталь.

Следующее воспоминание подсказало ему, что именно он упустил.

Камин. Мягкий свет пламени. Кресло. В нём сидел Абрахас, спокойно, даже чуть безразлично оглядывавший сына у своих ног.

Гарри подумал, что точно также вставал перед Мастером на колени, признавая свою вину и прося прощение. Только между Абрахасом и Люциусом не чувствовалось того напряжения, что было между ним и Мастером. Взгляд Абрахаса светился не ответным желанием и раздражением, а грустью, пониманием, чем-то похожим на заботу.

- Пришел? - голос прозвучал устало.

- Прости, Мастер.

- Что ты хочешь? Я простил. Иначе бы ты давно уже был на улице. Без рода и магии.

Люциус еще ниже склонился, касаясь распущенными волосами босых ног Абрахаса.

- Прости, отец.