Мой лунный эльф или как не влюбиться по уши

– Наури. Духовный спутник… Так они называют своих фамильяров, и это не пустые слова. К их обретению готовятся с детства, о них мечтают, их пытаются найти еще до церемонии. Призвать, поймать, договориться. Удержать и подчинить – посулами, хитростью, обманом. Даже силой. Связь перворожденных и их наури очень крепка, разорвать ее невозможно. Они как сообщающиеся сосуды. Спутник делится своей магией с хозяином, становится его магическим щитом и мечом. Хранителем. Чем уникальнее фамильяр, тем мощнее, выше потенциал мага, а значит, его статус в эльфийском обществе. Если твой фамильяр силен, ты считаешься полноценным магом и получаешь преимущество. Если нет – станешь магхом на побегушках у «полноценных», вечно вторым, почти слугой без права голоса. Теперь понимаешь, как важен для тебя этот ритуал?

Мы остановились перед высокой резной дверью, за которой в это время как раз исчезал последний первокурсник в белом плаще. Но Канаги не торопился меня отпускать.

– Перворожденные считают людей слабоодаренными, несовершенными. Младшие… Низшие… Так они нас называют. Если твой наури окажется слабым, тебя на этом факультете ждет очень непростая жизнь, Лера. Я слышал, у тебя очень строптивый фамильяр, но постарайся на этот раз все-таки с ним договориться, пусть он покажет все, на что способен. Не знаю точно, как проходит ритуал, перворожденные тщательно охраняют свои секреты и никому их не выдают. Известно лишь, что наури приходят лишь к тем, кто сильнее их духом. Кто чувствует их и умеет правильно позвать. К тем, кто слышит «песню души».

Куратор запнулся, а потом вдруг порывисто сжал мою руку.

– Постарайся, девочка. Ради себя. Ради всех нас. Ты должна победить. А теперь иди. Мне сегодня туда нельзя, к сожалению. Удачи…

Канаги еще раз стиснул мои пальцы и отступил, пропуская меня.

Дверь медленно распахнулась, и я шагнула вперед, впервые переступив порог эльфийской башни. Загадочной. Недоступной для остальных людей.

* * *

– Лови его!

– Он мой…

– Нет, мой. Я первым призвал.

– Тхэс-с-с…

– Сам такой.

– Прочь! Оба. Не видите? Пикси на мой призыв откликнулся.

В огромном, нет, скорее гигантском подземном зале эльфийской башни царил самый настоящий хаос. Жаркими искрами вспыхивали огненные чары, скручивались вихревыми воронками воздушные и падали радужными брызгами водные заклинания, взлетали вверх гибкие древесные лианы, порожденные магией земли. Мои будущие сокурсники старались изо всех сил, призывая фамильяров, и сейчас, возбужденные, азартные, опьяненные близкой победой, меньше всего походили на обычно таких сдержанных, невозмутимых эльфов.

Честно говоря, я думала, что перед ритуалом нас ожидает долгая напутственно-разъяснительная речь местного начальства – декана или, если он так и не появится лично, хотя бы одного из его заместителей. Но едва мы спустились в подземный зал и за нами закрылись высокие двустворчатые двери, как откуда-то сверху грянуло:

– Начали!

Собственно, все тут же и началось.

Первокурсники бросились вперед, к центру этого поистине бескрайнего помещения, на бегу выкрикивая слова призыва, доставая ловчие сети и отточенными жестами вычерчивая прямо в воздухе самые разнообразные заклятия.

Мда. Это называется: почувствуй себя полным… неучем.

Может, во мне была какая-то особая, редкая магия, но я и половины не знала из того, что они демонстрировали. А то, что знала или о чем догадывалась, все равно пока бы повторила. Но в мои планы и не входило с эльфами сейчас соревноваться. У меня уже имелся фамильяр, менять его на другого, даже более сильного, я не собиралась.

– А ты что медлишь, человечка? – раздалось вдруг за спиной тихое, чуть хрипловатое.

Вот эльфо-змей. И подкрался-то как незаметно.

Хотела развернуться, чтобы встретить потенциального противника лицом к лицу, но меня мгновенно перехватили за плечи. Привлекая поближе к сильному, горячему телу. Не давая ни вырваться, ни оглянуться.

– Пока ты тут стоишь, всех лучших фамильяров разберут. Или… уже мечтаешь мне проиграть? – продолжил высокородный все тем же вкрадчивым, почти мурлыкающим тоном. Напомнив мне Марра в тот момент, когда он очередную свою кошачью интригу обдумывал.

Коты, змеи… Надо же, какое разнообразие. Интересно, кто там еще в родословной эйра отметился?

– Не проиграю. Не надейся, – отрезала я. Высвободилась, резко стряхнув с плеч чужие руки, и обернулась к Торэту. Чрезвычайно, просто-таки подозрительно чем-то довольному. – А фамильяр у меня давно есть.

Осторожно сняла рюкзак, поставила его на пол, открыла.

– Вот.

Мартин Вайз Фортейн вышел неспешно, с достоинством, как и полагается столь титулованной особе. Сел, осмотрелся, зевнул – широко-широко, словно собирался проглотить, если не весь зал целиком, то половину точно, – а потом закрыл глаза и сделал вид, что задремал. Хотя уши продолжали чутко подрагивать.

– Это тот странный зверь, которого я вчера у вас видел? Хочешь сказать, что он фамильяр? Да еще сильный? – скривился Торэт, с сомнением разглядывая кота, безмятежно «заснувшего» посреди всеобщей неразберихи.

– Очень сильный.