Мой любимый враг

– Когда я скучаю по дому, то могу почувствовать запах теплой клубники. И мне этого хватает с лихвой. – Я наблюдаю, как Джош пытается выкарабкаться из этой мешанины бессмысленных фраз.

– Ты там играла на грядках? Когда была маленькой?

– Ты видел фотографии в блоге. Ясно же, что играла.

Я отворачиваюсь. Вот я. Коленки измазаны розовым ягодным соком, копна растрепанных волос, глаза голубее неба. Маленькая дикарка с фермы.

– Не смущайся. – Джош нежно прикасается кончиками пальцев к моему подбородку и поворачивает мое лицо к себе. – Ты в коротком комбинезоне. У тебя такой вид, будто ты целые дни проводила на улице. Вся грязная и дикая. Улыбка у тебя все такая же.

– Ты никогда не видишь мою улыбку.

– Могу поспорить, у тебя был домик на дереве.

– Был. Я практически жила в нем.

Глаза Джоша разгораются, такого выражения я в них еще не видела. На секунду прикрываю свои, чтобы дать им отдохнуть.

Он щупает мне лоб – проверяет температуру, а когда убирает ладонь, я скулю. Он берет меня за руку:

– Я никогда не считал твое происхождение низким.

– О конечно. Ха-ха! Клубничная Печенька!

– Мне было интересно, где ты родилась и выросла. «Скай даймонд строуберис» – это лучшее место, какое только можно вообразить. Мне всегда хотелось побывать там. Я даже проложил путь по картам «Гугл». Забронировал билет на самолет и арендовал машину.

– Ты любишь клубнику? – Я не знаю, что еще сказать.

– Я люблю клубнику. Так сильно, ты просто не представляешь. – В его голосе столько тепла, что я ощущаю прилив эмоций. Не могу открыть глаз. Он увидит, что в них стоят слезы.

– Ну что ж, ферма ждет тебя. Заплати даме под зонтиком и возьми ведерко. Сошлись на меня, чтобы тебе дали скидку, но только учти: тебя подвергнут допросу, как у меня дела. Как у меня дела взаправду. Не одиноко ли мне? Нормально ли я питаюсь? Почему я никак не могу найти времени и приехать?

Я вижу перед собой заявки на работу, как они лежат рядышком в бежевой папке, и вдруг ощущаю страшную усталость и головокружение. Мне хочется погрузиться в сон, уйти в это прелестное темное пространство, куда за мной не последуют тревоги и беспокойства. Начинаю ощущать медленное кружение.

– Что ей сказать?

– Мне так страшно. Скоро все это закончится, так или иначе. Я вишу на волоске. И не представляю, принесет ли когда-нибудь доход инвестиция, сделанная в меня родителями. Иногда мне так одиноко, что хочется плакать. Я потеряла лучшую подругу. Провожу все время с огромным, устрашающим мужчиной, который хочет меня убить, а теперь он, вероятно, мой единственный друг, хотя ему самому этого не хочется. И это разбивает мне сердце.

Его губы прижимаются к моей щеке. Поцелуй. Чудо. Теплое дыхание Джоша обдает мою кожу. Кончики его пальцев проскальзывают в мои ладони, и мои пальцы сплетаются с его пальцами.

– Печенька. Нет.

Я пробираюсь сквозь бесконечные извилистые ходы и крепче сжимаю его руки.

– У меня так кружится голова… – Да, но мне нужно закончить этот разговор.

– Мне нужно тебя кое о чем спросить, – через некоторое время прорывается через дымчатую мглу голос Джоша. – Это нечестно – спрашивать сейчас, но я спрошу. Если я придумаю способ, как нам выбраться из этой запутанной ситуации, ты хотела бы, чтобы я его применил?

Я продолжаю цепляться за него, как будто он – единственное, что может удержать меня от падения с этой планеты.

– Какой способ?

– Какой получится. Ты хотела бы, чтобы я это сделал?

Если он останется моим другом до конца дней, этого будет достаточно. Это будет настолько восхитительно, что весь негатив улетучится. Хватит одной улыбки.

– Это часть сна, где ты улыбаешься, Джош.

Он с досадой вздыхает. Спокойно держит мои руки, а я, уплывая по орбите в сон, шепчу сквозь дремотный туман:

– Конечно хотела бы.

Глава 11

Я осторожно принимаю сидячее положение в залитой солнцем спальне. Артефакты болезни разбросаны по всей комнате. Полотенца, махровые салфетки, контейнер «Тапервер», чисто вымытый. Верх от пижамы с соннозавром свешивается с крышки корзины для белья. Там же и красный топ. Пейнтбольная одежда лежит на полу кучей и требует сожжения.

Держу во рту термометр, чтобы подтвердить то, что уже известно: лихорадка прошла.

Теперь на мне голубая майка. Цепляюсь рукой за край матраса, так как моя уязвимость становится все более очевидной. Ощупываю плечо и понимаю: лифчик еще на мне. Благодарю всех возможных богов. Но тем не менее. Джошуа Темплман видел весь мой остальной торс.

Заглядываю в гостиную. Он там, растянулся на диване, одна ступня в носке свешивается с края.

Беру свежую одежду и плетусь в ванную. Вот те на! Тушь не смылась под душем, а вместо этого размазалась по лицу и напоминает хеллоуиновскую маску Элиса Купера. Волосы у меня тоже как у него, я скручиваю их в узел. Переодеваюсь, быстро умываю лицо, полощу рот. В любой момент может раздаться стук в дверь.