Мой любимый враг

Судьи высказывают свои соображения, я пытаюсь собрать их мнения воедино. Очевидно, Сьюзи устроила суматоху, позволив своему товарищу по команде поскользнуться и добыть флаг.

– Я за это получила четыре пули! – кричит Сьюзи, потирая бедро и морщась.

– Но ты получила их ради команды, – говорит мистер Бексли, выводя себя из ступора, который, как я начинаю подозревать, вызван прописанными ему таблетками. – Хорошая работа, юная леди.

– А что касается храбрости, – говорит Мэрион, и у меня появляется тяжесть в животе, – Малышка Люси совершила нечто выдающееся.

Поднимается шум радостных возгласов, я машу рукой, чтобы утихомирились. Если еще кто-нибудь назовет меня маленькой, крошкой, смешной малышкой, я испробую на нем какой-нибудь прием карате.

– Она приняла на себя не меньше десяти выстрелов, защищая коллегу от человека, который немного перешел границы. Он останется неназванным. – Мэрион в упор смотрит на Роба, тот опускает голову, как виноватая псина.

Другие люди хмуро смотрят на него.

– Она встала впереди своего коллеги с раскинутыми в стороны руками и готова была защищать его до самой смерти! – Мэрион изображает мои действия: руки прямые, как у пугала, тело вздрагивает от выстрелов. Она хорошая актриса.

– И к своему удивлению, я заметила, что защищала Люси не кого-нибудь, а Джошуа Темплмана!

Раздается дружный смех. Люди весело переглядываются, две девицы из отдела кадров даже толкают друг дружку локтями.

– Но… но потом! Он развернул ее вокруг себя, чтобы защитить, и получил выстрел в спину! Защитить ее! Это было действительно нечто.

Забавный факт: в обеденный перерыв Мэрион читает на кухне любовные романы. Я ловлю взгляд Джошуа, он грубо вытирает лоб рукой.

– Похоже, пейнтбол сегодня свел нас всех вместе, – с трудом выговариваю я, и все аплодируют.

Если бы это была сцена из телесериала, то мы только что подошли к точке, за которой следует моральный вывод: перестаньте ненавидеть друг друга. Хелен довольна, губы ее изогнуты в понимающей улыбке.

Оплачиваемый отгул отдан Сьюзи, и она с глубоким поклоном получает свой шуточный наградной сертификат. Дебора сделала несколько удачных снимков этого момента. Я прошу ее прислать их мне по электронной почте, чтобы подготовить информационное письмо для сотрудников.

Хелен хватает меня за локоть:

– Не забудь, в понедельник меня не будет. Я медитирую под деревом.

Все направляются к автобусу, и мне очень радостно видеть, что теперь довольно трудно определить, кто из нас гаминовец, а кто бексливец. У всех вид пассажиров, вместе переживших крушение поезда; грязная одежда и вспотевшие, красные лбы. У большинства женщин под глазами темные круги от размазавшейся туши, как у панд. Несмотря на физический дискомфорт, возникло некое новое ощущение товарищества.

Хелен и мистер Бексли укатывают, рванув с места, как психованные гонщики. Нескольких человек забирают супруги, поднимается кутерьма – машины выворачивают со стоянки и разъезжаются, пыль стоит столбом. Мы подходим к автобусу. Женщина-водитель откладывает газету и открывает дверь.

– Пожалуйста, подождите несколько минут, – говорю я ей и трусцой бегу назад – в штаб. Заскакиваю в туалет, и меня сильно рвет. Не успеваю я увериться, что больше позывов к рвоте не будет, потому что меня вывернуло до полного опорожнения внутренностей, раздается резкий стук в дверь. Есть только один человек, который мог бы стучать с таким нетерпением и вкладывать в свой стук столько раздражения.

– Уходи, – говорю я ему.

– Это Джошуа.

– Я знаю. – Меня снова тошнит.

– Ты больна. Я предупреждал тебя. – Он легонько крутит дверную ручку.

– Я сама доберусь домой. Уходи.

Наступает тишина, и я делаю вывод, что он ушел к автобусу. Меня снова прополаскивает. Мою руки, прислонившись к раковине, водяные брызги пропитывают джинсы. Элвис влажно прилипает ко мне.

– Я больна, – говорю я своему отражению в зеркале.

У меня озноб, глаза блестят. Я сизо-серо-белая. Дверь с треском открывается, я пронзительно вскрикиваю от страха.

– Плохо дело. – Брови Джошуа сходятся к переносице. – Ты неважно выглядишь.

Я едва могу сфокусировать взгляд. Пол ходит под ногами.

– Я не вынесу. Эта поездка на автобусе. Я не могу.

– Я позвоню Хелен. Пусть возвращается, она еще не могла далеко уехать.

– Нет-нет! Со мной все будет в порядке. Она едет в оздоровительный центр. Я могу сама о себе позаботиться.

Джошуа прислоняется к дверному косяку, на лбу у него собираются морщины.

Я привожу себя в чувство, набирая горсть холодной воды и выливая ее сзади себе на шею. Волосы выбились из узла и липнут к коже. Я споласкиваю рот.

– Ну вот, я в порядке.

По пути назад Джошуа защипывает двумя пальцами острый кончик моего локтя, как пакет мусора. Чувствую жадные взгляды, наблюдающие за нами сквозь тонированные стекла автобуса. Вспоминаю двух девушек, которые пихали одна другую локтями, и стряхиваю с себя руку Джошуа.

– Я могу оставить тебя здесь, а потом вернуться и забрать, но на это уйдет по крайней мере час.

– Ты? Вернешься и заберешь меня? Да я проведу здесь всю ночь.

– Эй, не говори так больше, ладно? – Он раздражен.