Мой любимый враг

Поездку домой я всегда буду вспоминать, как кино, в котором я снялась. Каждая деталь яркая и живая. Знаю, эти воспоминания мне когда-нибудь пригодятся.

Фильм монтирует какой-нибудь француз. Он предпочел бы автомобиль с открытым верхом, но стекла опущены, так что это не проблема. Воздух не по сезону теплый и напоен запахами жимолости и скошенной травы.

Звезда фильма – миловидная девушка, которая улыбается огнеметного цвета губами красавцу-мужчине. Он так хорош в своих темных очках, что вы немедленно побежите покупать себе такие же.

Он подносит ее руку к своим губам и целует. Говорит ей что-то забавное, и она смеется. В такие моменты хочется нажать на паузу и купить все, что вам пытаются втюхать.

Счастье. Лучшую жизнь. Красную помаду и эти очки.

Саундтрек должен меняться в соответствии с развитием романа: в равных долях вселять надежду и ловить на крючок сладко-горькой лиричностью, от которой по непонятной причине щемит сердце. Но вместо этого из динамиков вырывается глэм-метал 1980-х, который я обнаружила в компрометирующем списке композиций на айподе в папке под названием «Спорт».

– Ты и правда накачал эти кубики, слушая «Пойзон» и «Бон Джови», – изумляюсь я, и Джошу ни к чему отрицать это.

Мы вдвоем, стекла опущены, музыка орет, дорога длинным языком вьется впереди.

Мы подпеваем. Слова песен, которые я не слышала уже много лет, сами собой вылетают изо рта. Джош пальцами отстукивает ритм на руле. Жить сейчас легче, чем дышать.

Машину мы не останавливаем ни разу. Словно, если притормозим, даже просто чтобы передохнуть, реальность нас нагонит. Мы грабители, только что опустошившие банк. Или подростки, сбежавшие из школы-интерната и прихватившие с собой подружек.

В сумке у меня лежат бутылка воды и коробочка с мятными драже Джоша. Мы делимся друг с другом, и это лучше, чем банкет.

В конце концов приходится сознаться самой себе, почему этот киномонтаж так важен для меня. Натужно убеждаю себя в том, что все дело в приближении утра понедельника и того момента, когда одна награда будет висеть над головами двух достойных претендентов. Может быть, причина еще и в том, что я чувствую себя невероятно оживленной и совсем юной; меня буквально распирает от пугающей уверенности в скором и весьма радикальном изменении всей моей жизни.

Вероятно, мой внутренний трепет вызван связью с мужчиной и нервным возбуждением, испытанным в момент противостояния с человеком довольно-таки страшным. Так трепещешь, когда спасаешь кого-то. Проявляешь силу. Заботишься о ком-то, опекаешь и защищаешь, как львица.

Может, виной тому – запах весны в воздухе, зеленеющее поле, где есть шанс отыскать четырехлистный клевер. Красные розы за изгородью. Кожаные сиденья и кожа Джоша.

Нет, было что-то еще – новое знание о чем-то неизменном, постоянном. Оно прокручивается в моей голове с каждым оборотом колеса, с каждым ударом пульса в моих полупрозрачных, едва заметных, как шепот, венах. В любой миг крошечный клапан может захлопнуться под давлением потребленного с круассанами холестерина. Я могу умереть каждую минуту.

Но этого не происходит. Я засыпаю, щека лежит на теплой спинке сиденья, лицо повернуто к Джошу, словно так было всегда. Словно так и будет.

Чуть приоткрываю глаза. Машина в гараже.

– Мы дома, – сообщает Джош.

Думаю о невероятном. Наверное, я размышляла об этом все время. Глаза закрываются, я притворяюсь спящей.

– Пора вставать, – шепчет Джош.

Поцелуй в щеку. Чудо.

Я люблю Джошуа Темплмана.

Глава 28

Мы входим в квартиру Джоша, и он ставит мою сумку, собранную на одну ночь, в своей спальне, как будто я возвращаюсь домой. Иду в ванную, а когда выхожу, Джош готовит мне чай с сосредоточенностью настоящего ученого.

Бросает взгляд на мое лицо:

– О нет! Не говори ничего.

Сердце едва не выскакивает из груди, я хватаюсь за край стойки. Он знает. Этот человек читает мысли. Мои глаза – два влюбленных сердечка.

– Ты совершенно вне себя, – ровным голосом ставит диагноз Джош.

Я не способна ни на что другое, кроме как смущенно скосить глаза и беззвучно пошевелить губами. Смотрю на входную дверь. Просочиться мимо Джоша не удастся – он успеет меня перехватить.

– Никаких шансов. Иди на диван, – отчитывает он меня. – Давай. Двигай.

Я скидываю туфли и сворачиваюсь клубком на его диване, обнимая ленточную подушку.

Веду сама с собой беззвучную беседу.

Ты его любишь. Ты его любишь. Всегда любила. Больше, чем ненавидела. Каждый день смотрела на этого мужчину, изучила цвета всех его рубашек, каждое выражение лица, до мельчайших нюансов.

Каждая игра, в которую ты играла, подводила к тому, чтобы завязать отношения с ним. Поговорить. Почувствовать на себе его взгляд. Заставить его тебя заметить.

– Какая я идиотка! – Я вздыхаю.