Мой любимый воин (СИ)

Альмира Соргроу была хорошей матерью — любящей, заботливой. Но Тиа видела, как она угасает. С каждым годом в фиолетовых глазах мамы появлялось все больше и больше печали и грусти. Однажды Тиа спросила маму, почему она плачет.

— Из-за разлуки с твоим отцом.

— Так давай поедем к нему!

— Это невозможно, — вздохнула Альмира.

Тиа тогда поняла две вещи: ее папа умер, а любовь — самая плохая вещь на свете.

После того разговора мама больше не плакала. Однако ночами, когда думала, что дочь спит, снова орошала подушку солеными слезами. Вот только Тиа не всегда спала.

Вслушиваясь в приглушенные подушкой рыдания матери, девочка пообещала, что никогда не полюбит. И укрепилась в своем решении, когда три с половиной года спустя ее мама умерла. От разбитого сердца, не иначе.

Тиа со страхом ждала, что ее отправят в приют, поскольку никаких других родственников у нее не было, но семейство Крейвов сжалилось над ней и взяло к себе. Возможно, она бы никогда не покинула пределы Фотена, если бы не одна находка.

Через полтора месяца после переезда Тиа решилась разобрать вещи матери, и все потому, что владелец квартиры настойчиво требовал освободить ее для новых жильцов.

Элина Крейв предложила помощь, но Тиа решила все сделать сама. Она методично вынимала вещи из шкафов и складывала их в коробки. На самой верхней полке платяного шкафа в маминой комнате лежала деревянная шкатулка. Тиа никогда не видела такой красоты — сейчас не делали подобных вещей. Устроившись на постели, девочка провела пальцем по витиеватым узорам, и решительно откинула крышку, даже не предполагая, что может найти. Внутри оказалось устройство связи в кожаном чехле и кулон с камнем ржаво-серого цвета на серебряной цепочке.

Сложив все обратно, Тиа закрыла шкатулку — нужно закончить со сборами.

Глава 4

Домой к Крейвам Тиа вернулась два часа спустя — все это время ее мысли занимала таинственная находка. Девочка поднялась к себе, устроившись на кровати, достала из рюкзака шкатулку и снова открыла ее.

Невзрачный камень манил и притягивал взгляд. Тиа протянула руку за кулон, но с удивлением отметила, что пальцы замерли на гладкой поверхности кожаного чехла.

Подключив устройство связи к питанию, в попытке укротить любопытство мысленно досчитала до пяти и нажала на кнопку включения. Видимо, пароль был внесен в память, потому что на экране появилась надпись «Войти в сеть?». Кто же откажется от такого предложения?

В почтовом ящике оказалось несколько тысяч непрочитанных сообщений. В основном от неизвестного Гована. Он недоумевал, куда Альмира исчезла. Он признавался в любви. Просил вернуться. Потом требовал вернуться. Он проклинал беглянку, от которой не прозвучало ни слова: ни прощания, ни объяснений. А затем снова признавался в любви, умоляя вернуться.

Тиа поняла, по кому страдала ее мать, о ком ее сердце плакало ночами, кто стал причиной ее смерти. Судя по письмам, отец вполне жив.

Тиа так злилась на него, так тосковала по матери, что решила, пусть и ему будет больно и плохо, поэтому написала, что его любимая Альмира умерла.

В дверь постучали. Спрятав устройство связи под подушку, Тиа сказала:

— Войдите.

В комнату заглянула Мита, младшая сестра Сета.

— Мама сказала, чтобы ты помогла накрыть на стол.

— Хорошо, я приду.

— Мама сказала сейчас!

Само собой, она этого не говорила: Мита ревновала, поскольку теперь не была центром внимания в этой семье. Элина всеми силами пыталась окружить приемную дочь любовью и заботой, настойчиво вовлекала ее в общение, считая, что пребывание в мастерской только усугубляет ситуацию, но и не запрещала там бывать.

Бросив тоскливый взгляд на подушку, Тиа встала, решив не спорить с Митой.

Ужин, во время которого члены семейства Крейв шутили, смеялись, рассказывали, как прошел их день, стал для Тии настоящей пыткой. Сердце рвалось наверх, к устройству связи. Хотелось узнать, кто еще писал маме.

А вдруг уже пришел ответ? Если да, тогда что Гован написал? Но приходилось сидеть, делать вид, что слушает, что есть пюре и салат.

— Тиа, что-то случилось? — спросил Тобиас.

— Нет, — покачала она головой, осознав, что не так уж хорошо притворялась.

— Я же вижу, тебя что-то беспокоит, — не отставал глава семейства.

— Тобиас, — одернула его жена.

Они переглянулись: Элина покачала головой, а Тобиас пожал плечами.

— У нас сегодня замечательный десерт! — сказала Элина, словно и не было этой заминки в разговоре. — Я сейчас подам, а вы, девочки, смените тарелки. — Она встала и неспешно направилась на кухню.

Семья Крейвов могла позволить себе робота-помощника — и он у них был, даже не один. Однако Элина считала, что детей нужно приобщать к труду, поэтому никто не увиливал от обязанностей по дому. И никто не смел перечить ей в этом вопросе.

Вскоре она вернулась с большим блюдом в руках.

Аромат свежей сдобы и печеных яблок подсказал Тие, что на сладкое будет шарлотка, ее любимый десерт.

Элина всеми силами пыталась утешить приемную дочь. Тиа не хотела быть неблагодарной, поэтому через силу съела свою порцию пирога, вымученно улыбнулась, поблагодарила за ужин и попросила разрешения уйти.