Мой любимый солдат

Четверо немецких военных совсем не были похожи на старых приятелей. Мужчина с бородой и усами, полковник Штольцман, держал в руке толстую верёвку, с обратной стороны которой были привязаны Эрих и его товарищ Йохан. Их руки плотно прилегали друг к другу и были обмотаны режущей верёвкой. Солдаты имели бледный вид, который нельзя было не заметить, даже находясь под проливным дождём. Второй мужчина был моложе Штольцмана и больше смахивал на рядового солдата, чем на командира. Его китель был испачкан чем– то чёрным и по всей видимости липким. Он держал в руке огромный автомат немецкого производства, МР– 18. Рядом лежал потрёпанный рюкзак, в котором находились патроны, ручные гранаты и прочий снаряд. Картина была поистине ужасающей. Полковник Штольцман подошёл к солдатам и принялся развязывать тугую верёвку. Танины руки затряслись, она не понимала почему свои взяли в плен своих же! Из-за шума ливня, девочки не слышали о чём говорят солдаты, а их незнание языка ещё больше влияло на ситуацию. Тем временем, Эриху тоже приходилось не сладко. Он до последнего сохранял сдержанное лицо, как настоящий солдат и казалось, что ему совершенно не страшно. В отличии от него, Йохан Шрайер вёл себя встревоженно, пытаясь кому-то, что-то доказать.

– Es ist nicht unsere Schuld. (Это не наша вина.)

Полковник Штольцман вёл себя вальяжно. Он совершенно был не похож на того человека, которого Таня видела утром. Тогда он выглядел жалким, подчиняющемся приказам главнокомандующего, а сейчас он сам строил из себя командира.

– Ist mir egal. (Мне всё равно.)

Эрих был спокоен до того момента, пока МР-18 не зарядили. Как только в воздухе раздался пробный выстрел, Эрих разнервничался. Он и его друг были безоружны, поэтому единственным способом изменить свою ситуацию был разговор, который Штольцман и его помощник Линкольн не желали начинать. Эрих заметно побледнел.

– Johan ist nicht schuldig. (Йохан не виноват. Это моя вина)

– Wirklich? Du bist ein Verräter? (В самом деле? Ты считаешь себя предателем родины?)

– Ja! Ich bin ein Verräter. (Да! Я один из предателей.)

– Lincoln, Shoot! Wir werden nicht zu hören Remer und Schreyer. (Линкольн, стреляйте! Мы не будем слушать Ремера и Шрайера.)

– Sehr Gut! (Хорошо!)

Нежелание вести дальнейший разговор и откровенное признание Эриха сделали своё дело. Перепуганный Йохан смотрел на Эриха и тихо ненавидел своего друга за то, что он его подставил. А недалеко от них находились девочки, которые так же боялись того, что сейчас произойдёт. Громыхал гром, раскаты молнии устрашали абсолютно всех. Последними мыслями Эриха, были о мысли о его возлюбленной. Он так боялся, что больше никогда не увидит Таню. Руки дрожали, всё тело изнемогало от боязни и напряжения. Парень даже не подозревал того, что его любимая рядом с ним даже в этот тяжёлый момент. Линкольн приказал солдатам встать в паре метров друг от друга. Разведчики выровнялись в прямую линию и приготовились к самому страшному. Линкольн нацелил автомат на Йохана и прищурил один глаз.

Таня и Шура стояли едва дыша. Все прошлые мысли остались позади. Наконец к ним пришло осознание того, что Эриха и его товарища в чём-то подозревают и сейчас ребята понесут своё наказание. Так было принято у всех, предателей родины расстреливали без сомнений, а Эриха и Йохана как раз считали таковыми.

– Нет, пожалуйста! Шура, скажи, что всё обойдётся? Я умоляю тебя, Шура.

В дрожащем голосе Тани был слышен страх и отчаяние. Она закрыла свои глаза и закусила нижнюю губу. По щекам потекли горячие слёзы, которые перемешивались с холодным дождём.

– Я ничего не могу обещать, Танечка! Ты только не кричи, я прошу тебя!

– Почему? Почему Эрих? Я должна подойти к нему, я не брошу его.

– Ты спятила, Иваненко? Они убьют нас всех, какой в этом смысл?

– А какой смысл жить без него? Ради чего?

– Ради всех остальных. Ты – боец! Нельзя сдаваться. Закрой глаза и вспомни, что-нибудь хорошее!

Шура схватила Таню за руку, и та почувствовала всю её доброту и преданность. Ей было приятно, что Шура сейчас рядом с ней. Теперь она поняла, что та никогда не была предательницей, наоборот боялась за Таню и желала ей добра. Таня закрыла свои глаза. Она слышала, как пульсируют её нервы. Каждая клеточка тела разрывалась на части. Раздался выстрел!

– Нет, пожалуйста!

Тихо шепнула Таня, и Шура прикрыла её рот ладонью. У неё и у самой наворачивались слёзы на глаза. Жалость и сострадание лились через край, но Шура не знала, чем может помочь своей подруге.

Линкольн выстрелил прямо в грудь Йохану. Тот упал незамедлительно, и густая кровь потекла по его телу. МР-18 был перезаряжен и наготове уже был очередной патрон, предназначенный разведчику Ремеру. Эрих стиснул зубу и посмотрел на лежащего рядом друга. Он мысленно просил у него прощения за то, что всё так вышло. Затем он вытер намокшие глаза и приподняв свою голову взглянул прямо на Линкольна. Тот поднял автомат и медленно нажимал на курок. Его рука дрожала. Он понимал, что совершает безвозвратное действие.