Мой любимый солдат

– Это война, девочки! Война! Она не щадит никого. Мы ехали по обрывистой дороге, стремясь как можно скорее оказаться в Подмосковье. Все вы наверно прекрасно знаете о том, на какой героический подвиг шла ваша наставница. Вчера днём ей сообщили о том, что районная больница была подорвана и всех, кто в ней находился придётся спасать от новоиспечённых увечий. Зинаида Ивановна была представителем самой сильной, добровольной медицинской организации в нашей местности, а также человеком, несущим ответственность за людей. В очередной раз она взвалила на свои хрупкие плечи военное дело, в которое ввязала трёх своих медсестёр. Мы проезжали мимо заброшенных железнодорожных путей, как вдруг на дороге, перед самым нашим носом, появился танк Рейнметалл У120, в экипаже которого находилось шесть немецких бойцов. Мы сразу почувствовали опасность. Сержанты выбежали и попытались начать огонь, а я молча сидел и не знал, как мне поступить. Теперь я виню себя во всём, но в то же время так бессовестно оправдываю. А что я мог сделать? Ведь я простой водитель, а вовсе не командир. Этот огромный танк направлялся в сторону железнодорожной базы, где хранились еда и вещи первой необходимости, которые были перевезены из соседних стран. Немцам было не до нас, и я до сих пор удивлён, почему они не убили всех. Пустив два слабых выстрела, немецкие солдаты добились серьёзного ранения одного из сержантов. Зинаида Ивановна, Верочка и Люба выбежали из фургона, я не мог остановить их, ведь они желали помочь товарищу. Благо, что Шурка осталась со мной. Она готовила медицинский спирт и место в машине, чтобы разместить раненого бойца. Вдруг, раздался выстрел из пушки, и наши отлетели в разные стороны. Я со слезами на глазах спасал девочек и Зинаиду Ивановну, но было слишком поздно. Смерть наступила мгновенно. Сержанты пострадали, но выжили. Мы приняли решение развернуть фургон и вернуться обратно во Фряново. Я никогда ещё не вёз трупы, так глупо ушедших из жизни людей.

Водитель Николай, заканчивал свой трагичный рассказ со слезами на глазах, а позади него стояла Шура, которая не переставала рыдать.

–Мы справимся с этим! Мы сильнее всей этой горести.

Вымолвил один из сержантов, который так же, как и все находился в критическом состоянии.

Для девочек, гибель Широковой стала неожиданным ударом, который мгновенно их подкосил. Зрелище, творившиеся в эту ночь в лагере, было самым ужасным из всех. Из кромешной тьмы помогали выйти пара ручных фонарей. Все стояли напуганные и заплаканные. На душе поселилось тревожное чувство, будто часть тебя, самую близкую и светлую часть – оторвали и выбросили в помойную яму. Таня обнимала Шуру, и вместе они создавали дуэт. Дуэт, где созвучно текли слёзы и слышались отчаянные всхлипы. Николай копал небольшие ямы рядом с шатром. Было принято решение о том, чтобы похоронить девочек и Зинаиду Ивановну именно здесь. Этой ночью никто так не уснул. Сначала все отходили от шока, затем заново в него погрузились, видя, как в сырую землю закапывают дорогих им людей. Прощанье с подругами и верной наставницей, при свете луны, было, пожалуй, самым страшным, что девочки повидали за время этой жестокой войны. Казалось, будто дикий рёв, стоял во всём Фряново и слышали его абсолютно все, кто находился поблизости. Аккуратно положив изуродованные тела в ямы, их прикрыли большими плотными покрывалами, а затем сержанты принялись засыпать их землей.

«Я знаю, что они навсегда останутся в наших сердцах. Как жаль, что я так многого не успела сказать Зинаиде Ивановне. Очень жаль, что я не смогла выразить ей слова благодарности за то, что она так искренне ко мне относилась, за то, что давала мне советы и помогала во всём, за то, что полюбила меня как собственного ребёнка. Без её помощи мы не выполнили бы и половины работы, но теперь это в прошлом. Оставшись без наставницы, мы просто обязаны взять дело в свои руки и быть ещё более самостоятельными. Мы продолжим нести свою ношу, а она, наблюдая за нами сверху, будет гордиться!»