Мой любимый граф

– И на голове есть, – прощупала  болезненный валик на темени. – Я в коме лежала несколько дней. Так что не одни вы на голову ранены, – тихо рассмеялась.

– Это страшная трагедия, – так же тихо произнёс мужчина.

Посмотрела на него с обидой и возмущением:

– Не смейте меня жалеть. Я жива осталась, а моя беременная сестра, которая намного младше меня, почти ребёнок, погибла. А я вот здесь.

Вспомнила, как  спаслась от преследователей, и стало смешно. Долго хихикала, иногда давясь смехом. Меня даже смешило серьёзное выражение Генри.

– Ты так настрадалась, бедная девочка, – произнёс он тем же тоном. Смех прекратился внезапно, как и начался. Я заплакала. Сначала тихо, потом всё больше.

Слёзы лились нескончаемым потоком. Я даже не поняла, как Генри очутился рядом, как он завернул нас в плед вдвоём и прижал меня к себе, усаживаясь обратно в кресло, пожертвовав для моих соплей свой белоснежный платок с вензелем.

– Простите меня. Я понимаю, что это неприлично – вот так сидеть с мужчиной. Но, мы как бы женаты, – горько хмыкнула. – Просто посидите ещё так немного. Потом, возможно, буду возмущаться, обвинять вас в том, что вы воспользовались моментом. А сейчас мне нужен друг. Я всё помню. Откуда я, кто я. Но вам рассказать не могу. Вы посчитаете меня сумасшедшей. А я не хочу быть второй сумасшедшей женщиной в вашей жизни. Хотя, о какой жизни я говорю? Ваша жена умерла. Мне, по крайней мере, так сказали. Вашу дочь хотели отдать в приют или назначить опекуна, а дом забрать. Чёрт с ним, вашим титулом. Не могла я позволить обидеть малышку. Не смогла уберечь сестру. Должна была Понимаешьхоть вашей дочери помочь. Понимаешь, Генри, – перешла на ты, но не стала исправляться, – она погибла, а я вот жива. И знаешь, почему? Ну вот задай мне вопрос!

– Почему? – послушно спросил этот невозможно волнующий меня мужчина.

Максимально приблизилась к его лицу. Тёмно-синие глаза смотрели пытливо.

– Потому что она мне завидовала. Проклинала меня за внешность. А что в моей внешности такого? Что такого, чтобы завидовала и ненавидела родная сестра?

– Ты красива!

– Ты так считаешь? – икнула я.

– Да, считаю.

– И зря. Таша была красивее. Великолепные волосы, стройная фигура. Она была хорошенькой. Просто этот Вадим, – зло сжала губы, – он не должен был спать с ней, если не любил. И не должен был признаваться в чувствах ко мне. Он просто её уничтожил.

– Кто этот Вадим?

– Уже ревнуешь? – рассмеялась я. – Не надо. Мы с тобой на самом деле  же не женаты. Да и Вадим последний человек, с которым бы я легла в постель. Всё. Я пойду, - резко прервала излияния. -  Я переночую сегодня здесь, если ты не против? А завтра уйду. Может, мне повезёт и я смогу вернуться домой.

– Куда домой?

– Далеко и одновременно рядом. Тебе не добраться.

Попыталась встать. Эйфория уходила. Чувство стыда, что много чего наговорила под действием вина, становилось всё объёмнее и тяжелее.

Хватка Генри стала крепче.  Он не хотел, чтобы я уходила.

– Может, отпустите? Мне уже лучше.

– Ты высказалась, теперь хочу я. Ты же не против?

Глава 14. Желание

Генри

Нет. Ни одна из наших встреч не разочаровала меня. Она была замечательной. Бог дал ей не только красоту, но и доброе чистое сердце. Я мало понял из её сумбурного разговора. Но жизнь у девочки была не сладкой. Столько потерь, столько горя и испытаний выпало на её долю. Ещё и винит себя в них.

Не могу судить о её сестре, но создалось впечатление, что она просто была самовлюблённой эгоисткой. Мария сказала, что она была беременна, когда погибла. Действительно, безнравственный и безответственный человек этот Вадим, раз не смог защитить свою женщину и ребёнка. Да ещё и был влюблен в другую.

Я сам, конечно, не лучше. Но, по крайней мере, Кэтрин была там, где хотела остаться и была под присмотром. Ребёнка я забрал в дом. Правда, мама со мной тогда поехала. Кэтрин так и не соизволила с нами встретиться. Почему я вспомнил это именно сейчас?

Кстати, если этот альфонс был влюблён в Марию, не станет ли он её искать? Богат ли он? Так ведут себя избалованные отпрыски. Возможно, она от него бежала. Надо об этом подумать на досуге. Странно, что Мария не упомянула ни других родственников, ни опекуна, ни кого бы то ни было ещё.

Как она жила совсем одна с сестрой? На что жила? На человека, который работает, она не похожа. Ухоженная, с очень опрятными нежными руками. Я с удовольствием сжал длинные хрупкие пальцы и поцеловал их кончики. Много бы отдал, чтобы узнать правду, но вряд ли она сейчас готова её выложить. Для этого нужно время. Чтобы девушка могла мне поверить.

«Господи! Я уже строю планы насчёт девчонки. Я точно не намерен её никуда отпускать»

– Вы там не уснули?

– Ты прелесть! – рассмеялся, не удержавшись. Нежность затопила меня. Сердцу сделалось тесно в груди.

– Что такого прелестного я сделала? – удивилась она. – Всего лишь задала вопрос. Мы оба устали и должны отдыхать.

– Ты говорила, теперь моя очередь. Я начинаю?

– Давай уж, а то сейчас как засну, и придётся оставить меня в холодной комнате, а я не хочу мёрзнуть. Ещё не оправилась от ран. Мне болеть нельзя.