Мой любимый герцог

Перегрин уставился на ручку и бумагу, как на чашу с цикутой. Когда он поднял глаза, его губы дрожали.

– Ты… ты не можешь меня заставить!

Себастьян не удостоил его ответом. Он мог сделать с Перегрином все, что угодно, – посадить под замок или вышвырнуть из дома, лишить его средств и настроить против него всех пэров королевства. Он мог бы снять с него последнюю рубашку, и никто не посмел бы задать ему хоть один вопрос. Такова участь младших сыновей и братьев.

На лбу Перегрина выступил пот.

– Дай мне шанс проявить себя… – прохрипел он. – Позволь мне в течение года управлять одним из северных поместий, и я докажу…

– Подпиши бумагу.

– Умоляю, брат.

Они будто не слышали друг друга, слова беспомощно падали в пустоту, как подстреленные птицы.

Себастьян замер. Страх в голосе брата отдавался болью в груди. Собственный брат боялся его, будто спятившего тирана, требовавшего чего-то безумного и неисполнимого. Себастьян резко поднялся со стула. В глазах Перегрина мелькнула тревога, и это еще больше разозлило герцога. Он обогнул стол, едва не схватив брата за шиворот.

– Ну-ка встань.

Перегрин вскочил на ноги, и Себастьян схватил его за плечо и развернул к стене.

– Взгляни на это, – сказал он, указывая на ряды картин с видами семейных владений. – Дело не только в тебе. Мы владеем десятью поместьями в двух странах. Наша семья – одна из старейших в Британии, мы относимся к крупнейшим землевладельцам Англии, и если завтра я упаду с лошади и сломаю себе шею, все это окажется в твоих руках. – Он повернул брата лицом к себе. – И если ты не сумеешь управлять нашими владениями, все пойдет прахом, рухнет и погребет тебя, как лавина, и ты будешь не единственным, кто погибнет. От нас зависят судьбы тысяч наших слуг и арендаторов. Думаешь, это пустяк? А возвращение фамильного замка Монтгомери – само по себе великая миссия. Не проходит и дня, чтобы я не терзался оттого, что наше родовое гнездо находится в чужих руках.

В глазах Перегрина горел дикий, безрассудный огонь загнанного в угол человека.

– Ну и что? – сказал он. – А я не хочу всего этого!

– О чем ты?

– Я просто не могу, как ты не понимаешь? – Голос Перегрина зазвенел, становясь все громче. – Не могу. Не могу быть тобой!

– Не кричи, – сказал Себастьян, понизив собственный голос до предела.

Перегрин всеми силами пытался освободиться из железной хватки герцога.

– Тебе до меня никакого дела! Если бы я не был твоим наследником, ты бы и не заметил, что я существую! Но я не могу, не могу быть герцогом!

Откровения брата сыпались на Себастьяна, как удары. Внезапно кусочки головоломки встали на свои места, и поступки, казавшиеся идиотскими, начали обретать смысл. Гнев поднялся в его душе.

– Так вот для чего все твои выходки! Выказать себя непутевым и никчемным?

Глаза Перегрина горели огнем, его рука вцепилась в руку Себастьяна, удерживающую его.

– Не по мне это – быть герцогом!

– По закону ты мой наследник, нравится тебе это или нет, – холодно сказал Себастьян.

– Мог бы обзавестись собственными сыновьями, – парировал Перегрин. – Почему у тебя их нет? А я должен за это расплачиваться!

Внезапно они оказались нос к носу, рука Себастьяна вцепилась в куртку брата, на перекошенном лице Перегрина застыли ярость и протест. Он все еще барахтался, как щенок, в его руках.

Себастьян вдруг остановился, будто наткнувшись на стену. Боже! Не стоило заходить так далеко. Он опустил руку и отступил назад, на шее забилась жилка.

Перегрин тоже шагнул назад и застыл, погрузившись в свои думы.

Так, надо держать себя в руках, черт возьми. Себастьян одернул рукава. И отступил еще на шаг, увеличив расстояние между ними.

Щеки младшего брата пылали, но он сумел кое-как успокоиться и теперь молчал, с вызовом глядя на Себастьяна. По его обиженному виду без труда можно было понять, что он себя жалеет.

Не так давно этот мальчик с копной пушистых светлых кудрей на голове едва доставал ему до локтя. Ты и не заметил бы, что я существую? Себастьян покачал головой. Да он не задумываясь заслонит своего брата от пули, если понадобится!

Когда Монтгомери снова заговорил, его голос был твердым и властным.

– В феврале поедешь в Плимут. И я забуду то, что ты сказал сегодня.

Перегрин закрыл глаза и медленно кивнул.

– Да, сэр.

Опустив взгляд, уставившись в ботинки, Перегрин все кивал и кивал, и Себастьян понял, что брат пытается сдержать слезы. Он повернулся и посмотрел в окно. На фоне ночной тьмы он видел лишь свое собственное расплывчатое отражение.

– Мой тебе совет. Рассматривай это как шанс, а не как наказание, – произнес он. Наверное, следовало сказать что-нибудь еще, но, как обычно, когда герцог видел, что человек вот-вот заплачет, на ум не приходило никаких слов. – Подпиши. И можешь идти.